Дорога на Тмутаракань - [51]

- Молодец! - похвалил ее Богдан и, забыв, что перед ним девушка, дружески положил руку на ее плечо. - Добрый из тебя провожатый.

Злата вздрогнула, но не отстранилась.

Чудин сгребал в кучу сухие листья, мостил себе гнездо между корнями могучего дерева. Злата и Богдан последовали его примеру. Устроились поудобнее и стали ждать рассвета.

Лес ожил неожиданно. Застрекотала сойка, ей откликнулась другая. Над неопавшей еще листвой буков начало светлеть небо, на вспыхнуло розовое облачко. Еще немного - и солнце заиграло на вершинах деревьев.

Богдан поднялся на ноги.

- Вон на то дерево надо залезть, - будто угадав его мысли, Чудин кивнул в сторону могучего лесного великана, поднимавшегося неподалеку. - С него далеко видно будет. Может, я полезу?

- Нет, я сам.

Злата молча наблюдала, как Богдан, с помощью Чудина дотянувшись до первого сука, подтянулся на руках и ловко, словно белка, полез вверх. Скоро он исчез в густой листве, чуть тронутый позолотой.

Перед молодым сотником открылась вся долина, занятая касожским лагерем. Костры весело дымили - видно, в них только что подкинули увлажненные росой сучья. Касоги собирались варить в казанах похлебку. Группа воинов повела коней к Кубани на водопой.

Судя во всему, касоги не собирались покидать свой стан в ближайшее время: вели они себя спокойно. Но Богдана интересовало другое. Вон у самого берега Кубани под старыми ивами упрятался небольшой шатер. Он стоит в стороне от стана - значит, в нем расположился не касожский князь или воевода. Кто же тогда.

Богдан долго присматривался к шатру. Под деревьями - никого. Чуть в стороне трое коней. Почему трое? Вдруг полог поднялся, появился человек. Блеснул панцирь - не кольчуга, а именно панцирь из металлических пластин. Такую броню не носят касоги. Этот человек - ромей.

Сотник еще долго наблюдал за шатром. Он убедился, что нашел того, кого искал. Грек, которого он видел на поле боя, здесь, среди касогов.

Внизу, под деревом, Богдана нетерпеливо ждали товарищи.

- Ну, что увидел? - не выдержал Чудин.

- Все увидел, - весело отозвался Богдан. - И зайца, какого я сейчас хотел бы поджарить, и... - голос его стал серьезным. - Ромей наш, видать, тут, среди касогов. Над самой Кубанью его шатер. С ним еще двое.

- Справимся! - махнул тяжелой ручищей Чудин.

Посоветовавшись, они решили дождаться ночи, а с наступлением темноты - действовать. Невдалеке от их наблюдательного пункта нашлась густо заросшая кустарником расщелина. Там и устроили дневку.

Они подкрепились захваченными с собой припасами и расположились на отдых, надежно укрытые зарослями от чужих глаз. Спать никому не хотелось сказывались волнение трудной ночи и мысль о том, удастся ли выполнить намеченный план.

Впервые Богдан видел Чудина таким разговорчивым. Видно, тоска по далекому дому вызвала его на откровенность.

Чудин, очутившись в невиданном горном лесу, вспомнил леса своей далекой родины - земли вятичей, где мирно жили его предки, прозванные чудью или чудинами. Хороши там, над речкой Москвой, леса! Вековые, дремучие боры, зеленые дубравы... И люд в них живет такой же спокойный и могучий.

- А как ты в дружину княжью попал? - ненароком спросил Богдан.

Чудин насупился, разговорчивость его пропала.

- Э, долго рассказывать!

И умолк. Богдан не стал приставать к гридню с расспросами. Только усмехнулся в усы: разве мало таких людей, кого беда заставила пойти в дружину к Святославу?

Злата незаметно уснула, прислонившись к Богданову плечу. Молодой сотник умолк, чтобы не потревожить девушку.

Стало тихо. Только где-то недалеко, пробиваясь сквозь заросли, едва слышно журчал ручей.

Таксиарх Диомид собирался в Тмутаракань. Отъезд назначен на завтра, небольшой выдолбленный из дуба челн ожидает грека внизу, под обрывом, в двух десятках шагов от походного шатра. Двое наемников, одетые византийцами, готовят в дорогу припасы. Закончив свои дела у касогов, Диомид мысленно был уже в приморском городе. Если бы и там получилось так удачно!

Он подумал, что утро вечера мудреней, а сейчас пора спать. Выглянув из шатра, Диомид проверил, на месте ли охраняющий его воин, затем разостлал на сухой траве старый дорожный плащ. Протянув руку к маленькому глиняному светильнику, грек загасил огонь и растянулся на своем походном ложе.

Невдалеке монотонно шуршали речные волны, набегавшие на песок. Этот шорох убаюкивал, мысли Диомида стали вялыми и неповоротливыми, как стреноженный конь. Он уже почти погрузился в сон, как вдруг за шатром, где-то совсем близко, послышался короткий то ли вздох, то ли стон. Грек приподнялся на локте. Тревожный звук больше не повторялся. Таксиарх хотел снова улечься поудобнее, когда кто-то резко отдернул полог шатра.

- Кто там? - недовольно проворчал грек. - Кому среди ночи мог понадобиться таксиарх Диомид?

- Нам ты надобен! - услышал он приглушенный мужской голос, с трудом выговаривающий хазарские слова.

Что-то тяжелое навалилось на Диомида, прижало его к земле. Грек почувствовал, как в рот ему воткнули кляп, руки стянули сыромятным ремнем. Оцепеневший от страха, он и не сопротивлялся.

Вскоре челн, приготовленный для намечавшегося на завтра путешествия, бесшумно отвалил от берега и заскользил по течению. В нем сидело трое. Четвертый, Диомид, лежал на дне челна связанный.