Дорога на плаху - [86]

— Ты, права, Лиля. Народ сошел с ума. Педагоги, на что должны быть с чистой совестью и не запятнаны — они же воспитатели, моральная прослойка общества, но тоже погрязли в махинациях с аттестатами и дипломами. Одни просто продавали аттестаты и дипломы, другие подтасовывали знания учащихся под золотые и серебряные медали. И это во многих школах и вузах. И кто — директора школ, завучи, деканы! Ужас, в каждой газете что-то найдешь криминальное. Не дай Бог, тебе связаться с лихими людьми.

— Ну, что вы, Валентина Александровна, я ни с кем не завожу романов только из боязни влипнуть в какую-нибудь историю, и ваш Борис — моя мечта.

— Я бы очень хотела вашего союза. Но то, что ты задумала, Лиля, это тоже преступление против личности.

— Это борьба за любовь, Валентина Александровна, только и всего. Борьба двух влюбленных женщин. Я же не собираюсь ее умерщвлять.

— Какие страхи ты говоришь.

— Я просто хочу выведать ее слабые стороны и на них интриговать. Длительная разлука нам только на руку. Он переживет любовь к ней, я же не навязчивая, внимательная, буду рядом. Посмотрим, кто кого?

— Лиля, обещай мне не делать ничего противозаконного. Иначе Бориса ты не добьешься.

— Я это прекрасно понимаю. Кстати, как фамилия Евгении.

— По мужу Кузнецова, а девичья — Рябуша, — неохотно сказала Валентина.

— Ну-ну, Валентина Александровна, не стоит нагнетать сумрачную атмосферу, я ни в коем случае не затрону самолюбие Бориса, ведь мне надо еще завоевать его любовь! — с пафосом самоуверенного человека закончила Лиля и распрощалась с будущей, как ей казалось, свекровью.

IX

Около восьми вечера Петраков, представившись детективом, разговаривал с дежурным врачом хирургического отделения, куда в первой половине дня он доставил умирающую девушку. С трудом, но жизнь ее отстояли. Сейчас она спит, и рядом с ней мать.

— Кто-нибудь еще интересовался девушкой? — спросил Борис дежурного врача отделения.

Тот пожал плечами и посоветовал с таким вопросом обратиться к медсестрам на посту. Петраков последовал его совету.

— Скажите, не интересовался ли кто Олесей? — спросил он медсестру.

— Появлялся один высокий белобрысый парень, сказал, она его подружка, расспрашивал в какой палате и с кем лежит.

— Вы сказали?

— Да, Олеся лежит в общей палате на шесть мест, рядом с ней мать, ночью ее сменит сестра Маргарита.

— И он навестил девушку?

— Нет, он, похоже, застеснялся, поблагодарил и ушел.

— Спасибо за информацию, — сказал Борис и осмотрел крыло хирургии, где находились женщины. Убедившись, что попасть в палату можно лишь через главный коридор, пошел справиться у дежурного врача:

— Скажите, кто из мужчин поступил в больницу во второй половине дня?

— Четверо. Двое в тяжелом состоянии, и двое пожилых мужчин из районов.

Это вполне удовлетворило Бориса. Огромное здание могло укрыть злоумышленников на любом этаже, но вряд ли люди, заинтересованные в смерти девушки, так быстро сориентируются в обстановке и зашлют убийцу к этому часу в здание. Ждать надо в самые глухие часы ночи, когда сон морит дежурных медсестер, а в коридорах полумрак. Борис прошелся по закоулкам первого этажа, спустился в подвал, в галерею, связывающую стационар с поликлиникой, в надежде натолкнуться на долговязого парня. Ни души. Вернулся. Вышел на улицу. Смеркалось, воздух слегка посвежел, дышалось полной грудью. В густом, подстриженном кустарнике заметил притаившегося человека. Увидел, потому что искал. Еще несколько минут и мрак, спускающейся ночи, полностью поглотит наблюдателя. «Не соврал», — подумал Петраков. Он подошел к засаде и тихо сказал:

— Молодец, Алексей, я подстрахую тебя.

— Они уже здесь, я их видел. Их двое. Вооружены, это я точно знаю. У тебя есть оружие?

— Есть, но где они сейчас? Во что одеты?

— Я только что видел их, они вошли в больницу. У них все схвачено, но их надо остановить! — с отчаянием в голосе проговорил Алексей.

— Они тебя знают?

— Да.

— Тогда ты мне не помощник. Во что они одеты, как выглядят? — нетерпеливо повторил вопрос Борис.

— Коренастые, в джинсах и ковбойках, у одного золотая фикса. Они, наверное, будут отираться в галерее.

«Ясно, я только что разминулся с ними, — подумал Борис, — один на Олесином портрете изображен с фиксой. Они».

Разминуться дважды два. Пока он шел по галерее, незнакомцы находились на первом этаже и двигались к ближнему лестничному пролету, соединяющему этаж с галереей. Могли подняться в хирургию, могли спуститься и укрыться в лабиринтах подвала. Петраков быстро поднялся в хирургию, обошел мужское отделение, поднялся этажом выше, никого посторонних. Разыскал дежурного врача, попросил:

— Мне нужен халат и чепчик, как у вас.

— Посмотрим, что у нас есть. — Врач скрылся в ординаторской, Борис последовал на ним. — Есть пара халатов, думаю, подойдут. Так, а вот и чепчик. Примерьте, маловат?

— Годится, — сказал Борис.

— Что-нибудь серьезное?

— Не думаю, меры предосторожности. Сейчас так много всяких нелепых смертей.

— Да-да, вы правы. Эта девочка, она замешана в чем-то нечистом?

— Трудно сказать. Старшеклассница, возможно безответная любовь. Но поостеречься надо.

— Да-да, — согласился врач. — Девочка — красавица.