Дорога на космодром - [134]
Учился Парин сначала в Казани, затем в Перми, где и начал свою самостоятельную работу на кафедре физиологии мединститута. Его учителями были известные физиологи Б. Ф. Вериго и А. Ф. Самойлов, которые помогли ему очень быстро найти себя: уже в 27 лет Парин заведует кафедрой физиологии Пермского пединститута. Затем он работает в Свердловске, а перед самой войной переезжает в Москву. Директор 1-го Московского мединститута, заместитель наркома здравоохранения, первый академик-секретарь созданной при его активном участии Академии медицинских наук, директор Института нормальной и патологической физиологии АМН и, наконец, директор Института медикобиологических проблем – вот путь, который привел Василия Васильевича на космодром.
Василий Васильевич ПАРИН (1903-1971) – советский ученый-физиолог, академик, действительный член Академии медицинских наук. Один из основателей новой науки – космической медицины. Возглавляя Институт медико-биологических проблем, В. В. Парин активно участвовал в проведении медико-физиологических экспериментов на борту ИСЗ и космических кораблей, руководил медицинскими программами запусков кораблей «Восток», «Восход» и «Союз».
Парин по праву считается одним из основателей новой науки – космической медицины. Он провожал в полет Юрия Гагарина («Я так волновался, – рассказывал Василий Васильевич, – обнял его, поцеловал, смотрю, он улыбается и гладит меня по щеке. Оказывается, я о гермошлем щеку расцарапал и даже не почувствовал…») и других первых наших космонавтов, горячо ратовал за включение в космический экипаж первого врача-космонавта Бориса Егорова, руководил медицинскими программами «Востоков» и «Союзов».
Но все это было уже потом. А начало – на полигоне, начало – это смешные дворняжки, которые не очень любили одеваться в скафандры и все норовили убежать в бескрайнюю степь. Начало – это ракеты, нацеленные в зенит, которым были еще недоступны околоземные орбиты. Начало – ожидание Большой Ракеты, ракеты космоса.
Первые прикидочные расчеты и эскизные прорисовки Большой Ракеты совпали с важным событием в жизни Сергея Павловича: 30 июня 1953 года он пишет заявление, в котором говорится: «Прошу принять меня в члены Коммунистической партии Советского Союза. Хочу быть в рядах активных участников построения коммунистического общества в нашей стране…»
Главное свое партийное задание коммунист Королев видит в создании баллистической ракеты неограниченного радиуса действия. Это задание партии и Советского правительства на несколько лет становится главным делом его жизни.
Сравнительно простые расчеты показывали, что такая ракета одноступенчатой быть не может. Тут и споров не было. Самые горячие дебаты шли о том, как эти ступени расположить, какую схему принять. «Основным инженерным средством, позволяющим объединить и должным образом направить усилия всех разработчиков, была конструктивная схема ракеты, – пишет историк ракетной техники доктор технических наук Г. С. Ветров. – Это был ключ к решению общей проблемы. На протяжении всей недолгой истории развития космонавтики именно в этой ключевой проблеме отражалось различие технических позиций отдельных исследователей, весь драматизм их творческих поисков. Конструктивная схема, как волшебное средство, открывала путь в сказочный мир космоса, но не каждому было дано это средство познать».
В долгих беседах с соратниками Сергея Павловича я всегда допытывался, а кто же конкретно предложил схему Большой Ракеты, но никто не смог назвать мне автора этой схемы. Многоступенчатые ракеты, «ракетные поезда» Циолковского, были хорошо известны за много лет до этого. Ступени располагались или последовательно – одна за другой вдоль по оси ракеты – или параллельно – боком друг к другу. Существовали сотни вариантов двух этих типов, и логика подсказывала, что третьего быть не может.
В 1948-1949 годах М. К. Тихонравов вновь вспомнил «пакетную» – параллельную – схему, когда решался вопрос, можно ли при существующем уровне ракетной техники достигнуть первой космической скорости. У Королева уже был опыт создания двухступенчатых ракет, с последовательно расположенными ступенями. Надо было искать и считать. Находить контур оптимальной конструкции. И по мере работы контур этот, сначала бледный, вырисовывался все четче и четче, всплывал на поверхность из кипящего котла споров и доказательств, как всплывает из химических недр фотобумаги, брошенной в проявитель, желанное изображение.
Полученные схемы, казавшиеся наиболее удачными, обсчитывались математиками. Группа, которой руководил ученик академика М. В. Келдыша, в будущем член-корреспондент Академии наук СССР Дмитрий Евгеньевич Охоцимский, решив сложную вариационную задачу, помогла сделать окончательный выбор.
Все гениальное – просто. Королев соединил вместе два давно известных типа расположения ступеней. На тело ракеты сбоку навешивались еще четыре блока – «боковушки», как сразу окрестили их в КБ. На старте включалось все сразу: работали двигатели и центрального, основного блока и «боковушек». После выработки в них топлива «боковушки» отстреливались в сторону, а центральный блок продолжал подъем. Кто знает, может быть, предысторию «боковушек» надо искать в работах Королева 40-х годов, ведь по существу их можно назвать стартовыми ускорителями центрального блока.
