— Он и с бабами-то едва сто человек набрал, — проворчал напарник. Кажется, того хазарина он тоже не любил.
— Верно. Стал он называть себя… как, Проша? Слово латинянское, не запоминается.
— Оп… опу… опузицией, что ли.
— Пусть так. А тем временем у нас последний город отобрали. Почитай, есть нечего стало. Обеспокоился князь, стал выход искать, работы от советчиков своих требовать, чтобы они ему планы представляли. Кто посовестливее, те взаправду за дело взялись. Или хотели взяться, потому как, будучи на жирных хлебах, разучились работать: все думали, как побольше от казны урвать. А тот хазарин и вовсе стал заявлять: «Знаю, мол, как из этого положения выйти, но говорить не буду и не обязан, потому как я… опузиция. Вот позовете меня на княжество, я вам всю землю от тайги до Британских морей за месяц завоюю». Однако в казну по локоть залезать не стеснялся.
— А что князь?
— Что князь? Представился он вскоре. Кто говорит, сам помер, кто говорит, помогли ему. Как бы ни было, все вышло по справедливости. Закон всем известен: если пьянка мешает работе, бросай… гм… работу.
— А дальше?
— А дальше пришел молодой князь, собрал тех, кому земля наша дорога, и отвоевал ее у государей иноземных. А советчиков да казнокрадов вываляли в дегте и перьях и выкинули за ворота на все четыре.
— На кол нужно было… — задумчиво промолвил кто-то.
— Зачем? От них тоже прок есть: разбежались по заморским странам, теперь у тамошних государей советчиками служат, а коли так, то через год или два иди и бери их земли голыми руками. Вот и смекайте, нужно было на кол или нет.
Ответом ему был дружный хохот.
