Дорога на Даннемору - [16]

«Путь Карлито» казался со стороны бесформенным комом, слепленным то ли из коробок, то ли из ящиков. Смотреть на это чудовище было не то чтобы тяжело, а просто неприятно, как неприятно рассматривать руины. Не вызывало сомнений, что никто и никогда даже не задумывался о том, чтобы облагородить внешний вид станции, а при слове «дизайн» руки её хозяев явно тянулись к ятаганам и пистолетам.

Наши невооружённые корабли пристыковались к разным причалам станции, между тем как «ДнепроГЭС», «Наварин» и «Таллин» (с одной буквой «н») не стали этого делать. Согласно заранее выработанному плану, им надлежало прикрывать наш отход в том случае, если мои переговоры с Волосатым Мышонком пойдут как-то не так, как предполагалось. В конце-концов, мы не знали каков социальный статус этой бандерши и какие неприятные сюрпризы могли бы поджидать меня на борту «Пути Карлито». Если бы ей удалось захватить меня и «Фунт изюма», то Костяная Голова, Ужас и Ола с Усом должны были потребовать моего немедленного освобождения безо всяких предварительных условий под угрозой расстрела станции своими орудиями.

По-моему, это было честно.

Перед тем как покинуть «Фунт изюма» я одел на себя практически всё защитное снаряжение, которое сумел отыскать в загашниках своей оружейной комнаты. Помимо традиционного селенитогового сари нацепил демпфирующий доспех с элементами активной брони на груди и спине, а также налокотники, наколенники и подголовники. Свои гениталии я спрятал раковину скрытого ношения с комбинированной активно-пассивной металло-керамической бронёй. Э-эх, не позавидовал бы я Волосатой Мыши, если б она вздумала ударить меня в пах или выстрелить в самое защищённое моё место из какого-нибудь кинетического оружия! Защитное оснащение логично дополнило различное стреляющее, пыхкающее и разящее оружие, подвешенное в подмышках, в рукавах, на предплечьях и коленях под подолом сари. Не знаю, смог бы я с таким оружием завалить, скажем, древнеримский легион, но пару центурий я бы разметал в прах даже не особенно напрягаясь. О газовых гранатах и режуще-кромсающих кастетах особо упоминать даже не считаю нужным, поскольку эти милые моему сердцу безделицы являются столь же неизменными атрибутами моего мужского имиджа, что и интерактивная самонаводящаяся зубочистка.

Предполагалось, что моя встреча с Нairy Мouse состоится в местной чекушечной, известной под названием «Весёлый гробовщик». Я отправился туда в одиночестве, хотя знал о том, что мой подход и отход должны будут прикрывать Батюшка, Нильский Крокодил и Шерстяной. Как такового таможенного или какого иного контроля при выходе с причального пирса тут не существовало, лишь диспетчер причального узла напомнил мне по громкой трансляции о том, что ношение кинетического оружия во внутренних отсеках «Пути Карлито» категорически запрещается. Я лишь рукой махнул: порядки на такого рода станциях мне были давным-давно хорошо известны.

Сей околозвёздный дом имел довольно внушительные размеры, но почему-то вращался таким образом, что одна его часть располагалась близко к оси вращения, а другая, соответственно, была от этой оси удалена. Уж и не знаю, что послужило причиной столь странной дезориентации сего забавного сооружения (скорее всего, ошибки монтажников и эксплуатационщиков), но данное обстоятельство неизбежно должно было вызывать довольно своеобразный феномен, а именно, заметное изменение силы тяжести при перемещении из одного модуля в другой. «Фунт изюма» пристыковался к узлу, расположенному в зоне с минимальной тяжестью, составлявшей буквально треть земной, когда же я добрался до «Весёлого гробовщика» ускорение свободного падения уже сравнялось с земным. Ничего особенно плохого в этом не было, поскольку, как давно заметили находчивые производители французских коньячных спиртов, чем выше оказывается сила притяжения, тем лучше спиртное наливается в стакан.

Бар, он же чекушечная, оказался весьма милым заведением явно переделанным из внушительных размеров отсека-склада. В нишах, прежде предназначенных для размещения разного рода сортового груза, теперь оказались установлены столики с подсветкой, а вместо робота-тельфера по потолочному рельсу катался робот-бармен. Помимо него тут находился и другой бармен, человек. Им оказался колоритный татуированный мужчина, возвышавшийся над стойкой с напитками, что мне показалось в ту минуту особенно примечательным, поскольку видеть людей на этом месте много приятнее, нежели железку, переливающуюся огоньками точно новогодняя ёлка. Мои казаки уже сидели по местам в разных концах зала и усиленно маскировались: Шерстяной пил безалкогольное пиво и играл в какую-то игрушку в своих часах, Инквизитор был занят тем, что благословлял стоявшие перед ним полдюжины чекушек с «дыроколом для мозга», а Нильский Крокодил уже смело лапал свою кабаноголовую соседку, смахивавшую скорее на жертву неудачной операции по перемене пола, нежели на привлекательную женщину.

Я прошёл к стойке в конце зала и подмигнул бармену.

— Я слышал, светлое будущее отменяется, — поприветствовал я его.

— Это точно. Гадкое настоящее растянется навечно, — согласился он, — Что ищете? Я имею в виду не потерянный смысл жизни…