Дорога-Мандала - [100]

— Простите… не знаю почему, но… видите ли, перед смертью мама попросила меня: «Когда я умру, отнеси мой прах к Дереву мёртвых, что растёт рядом с домом в Тояме».

— Дерево мёртвых? — переспросила Сидзука. Исаму погладил ствол пепельного дерева:

— Вот оно. В детстве мама рассказывала мне, что в её племени после смерти человека привязывали к Дереву мёртвых. И тогда покойные могли постоянно охранять своих соплеменников.

Сидзука подняла глаза на дерево с пепельным стволом. Оно было высокое. Его ветви раскинулись вширь. Действительно, привязанный к этому дереву покойник мог с высоты далеко обозревать окрестности.

— Но ведь вы же не станете и впрямь привязывать тело к этому дереву?

— Ну конечно нет, — широко улыбнувшись, рассмеялся Исаму.

И показал на свой чемодан.

— Я приехал сюда, чтобы развеять прах у этого дерева. Я не знал, что здесь живёт Асафуми и подумал, что живущим здесь чужим людям это будет неприятно, и потому пробрался сюда тайком.

И спросил, видно, не допуская мысли, что ему могут отказать:

— Вы позволите мне развеять прах моей матери?

Хотя Исаму и Сая были ей родственниками, Сидзуке не улыбалась мысль, что в их саду развеют прах покойной, и она в первый момент решила отказать. Но её остановило то, что речь шла о завещании Саи. Пепел — это всего лишь карбонизированный кальций, он послужит удобрением для деревьев, и никакого вреда от него не будет. Да и Асафуми, знавший Саю и Рэнтаро, наверное, не возражал бы. Обдумав всё это, она ответила:

— Пожалуйста.

— Спасибо!

Присев на корточки, Исаму поставил чемоданчик на землю, открыл его, достал белый пакет размером с ладонь и выпрямился.

— Вот всё, что осталось от мамы.

Сидзука почему-то протянула руки к пакету. Исаму отдал его.

Она почувствовала мягкое прикосновение.

«А тебе удалось завладеть сердцем мужчины?» — донёсся знакомый голос.

43

Кончик носа зудел, и Рэнтаро открыл глаза. Он увидел перед собой комок шерсти — помесь светло-коричневого и рыжего цветов. Он испуганно поднял голову — оказалось, что это заяц, которого носил за спиной один из паломников. Теперь зайца отпустили, и он не спеша скрёб землю под носом у Рэнтаро.

Приподнявшись, Рэнтаро огляделся вокруг. Окрестные горы сверкали под лучами солнца. Гребень Татэямы окрасился багрянцем — вставало утреннее солнце.

Сгрудившись вокруг тлевших углей костра, спали паломники. Похоже, жители деревни, прибрав следы нападения людей-обезьян, тоже разошлись по домам спать — разбросанная посуда и трупы собак исчезли. В укутанной утренним туманом деревне царила тишина. О вчерашней жестокой схватке напоминали лишь тёмные следы крови на земле.

Рэнтаро встал и потянулся. Уже вторую ночь он ночевал под открытым небом. Ныли суставы. Тело покрылось грязью, удушливо пахло потом. Ему захотелось принять горячую ванну и закутаться в мягкое одеяло. Когда он путешествовал по Малайе, ему тоже не раз доводилось спать под открытым небом. Но тогда он был молод. А когда тебе уже под пятьдесят, такие ночёвки даются тяжело.

«Что же делать дальше?» — спросонок подумал он. Ещё вчера он считал, что хорошо вот так путешествовать. Но оказалось, что у него нет ни душевных, ни физических сил просто бродяжничать. Когда путешествуешь, торгуя лекарствами, есть цель — обойти дома, постараться расширить свою клиентуру хотя бы на одну семью. Сама эта цель придавала Рэнтаро сил. Но путешествовать без цели бессмысленно. Выходит, он попросту заплутал в горах.

Рэнтаро посмотрел на залитую утренним светом деревню. У подножья скалистых гор раскинулась долина — вокруг распаханных полей то тут, то там лепились возведённые из чего придётся хижины. Он заблудился. «Может, в этом путешествии мне с самого начала суждено было заблудиться», — вдруг подумалось ему.

Не потому ли отправился он в путешествие, в котором ему не грозило столкнуться лицом к лицу ни с Ёко, ни с Саей, что заблудился в своей собственной жизни?

Вдруг он почувствовал удар и резкую боль в спине. На мгновение он подумал, уж не прихватило ли сердце, но тут же заметил летящий откуда-то камень. Поспешно прикрыв голову руками, он пригнулся. Камень просвистел, задев руку.

— Убирайтесь! — послышались гневные голоса.

Оказалось, жители деревни высыпали из домов и принялись бросаться камнями в спавших рядом с потухшим костром паломников.

— Вы напасть!

— Убирайтесь из деревни!

— Оборотни!

Так поносили их жители деревни. Все они были измотаны нападением людей-обезьян и проснулись всё ещё в страхе, оттого глаза их были налиты кровью, а под глазами проступили тёмные круги.

Осыпаемые градом камней, паломники вскочили.

Обвешанный виниловыми завязками мужчина с воплем побежал по кругу. Женщина с шишкой на лбу, сжимая в руках полученного от старосты деревни младенца, растерянно пыталась спрятаться за спинами товарищей. Старик пытался поймать развязанного рыжего зайца и лихорадочно суетился, согнувшись под градом камней. Все они рады были бы убежать прочь, но их окружили жители деревни. И паломники, которым некуда было деться, метались из стороны в сторону. Старица крикнула из-под тряпья, скрывавшего её лицо:

— Прекратите! Чего вы добьётесь, швыряясь камнями?