Дорога к вулканам - [26]

Выпив по двенадцатой чарке, они — по старинной русской традиции — перешли к горячим спорам о смысле жизни.

— Дзынь! — разнеслось по горнице.

Оконные стёкла в одной из рам, треснув, посыпались на пол мелкими осколками, а на обеденный стол — между полупустыми блюдами и грязными тарелками — упал увесистый огненный булыжник.

Огненный — это как?

В том смысле, что плотно-плотно окутанный-опутанный злыми языками красно-фиолетового пламени.

Секунда-другая, и тёмно-серая льняная скатерть, расшитая красно-алыми петушками и лилово-жёлтыми медведями, вспыхнула — как порох…

Глава пятая Сплошная пурга и разные разности

— Туши пожар! — вскакивая на ноги, велел Серёга.

— А ты?

— Побежал ловить супостата…

Пугач, схватив карманный фонарик, лежавший на одном из комодов, покинул горницу.

«Походка-то у нашего бывшего вулканолога характерная», — машинально отметил Тим. — «Собранная, скоординированная и очень грациозная. Практически кошачья. Наверняка, серьёзно занимался восточными единоборствами…».

А с пожаром он справился быстро и без особых проблем: резко дёрнув за край, сбросил горевшую скатерть со стола на пол и, усердно работая двумя полосатыми домоткаными половичками, зажатыми в ладонях, уверенно сбил пламя.

После этого Тим — чисто на всякий случай — выключил в комнате свет, прихватив со стола кухонный нож, вышел на крыльцо, напряжённо вслушался в чуткую ночную тишину и едва слышно прошептал:

— И Клыка, как назло, где-то черти носят. С ним мы этого любителя огненных фокусов в момент отловили бы…

Через пять-шесть минут тихонько скрипнули петли приоткрывшейся калитки, и по узкой гравийной дорожке беспорядочно запрыгало-задрожало светло-жёлтое пятнышко карманного фонарика.

— Убежал, сволочь прыткая, — поднявшись на крыльцо и виновато шмыгнув носом, сообщил Сергей. — Во-первых, темно. Во-вторых, я же нынче слегка выпивши… Короче говоря, треснулся на бегу лбом о ствол какого-то дерева. Больно, даже искры посыпались из глаз. Пока в себя приходил, он, гнида, и улизнул. Повезло гадине, короче говоря… Впрочем, я с трофеями, всё же, вернулся. Неизвестный злоумышленник так испугался погони, что даже обронил пару вещиц.

— Каких?

— Толком не рассмотрел. Пошли в дом.

Они, закрыв ради пущего спокойствия входную дверь на щеколду, вернулись в горницу.

— Стоит ли зажигать свет? — засомневался Тим. — Будем — как на ладони. Для тех, кто на улице, я имею в виду.

— Смело включай, — заверил Пугач. — Поджигателю теперь не до нас. Я успел-таки швырнуть ему вслед булыжник. Судя по болезненному вскрику, попал… Впрочем, задёрну-ка я предварительно занавески. Бережённого, как известно, Бог бережёт…

— Ну, задёрнул? Уже можно включать?

— Не нукай, не запряг. Всё, включай… Да, интересные трофеи мне достались. Во-первых, какая-то металлическая хрень с чёрной резинкой… Рогатка?

— В общем-то, да. Рогатка, — задумчиво вздохнув, подтвердил Тим. — Только, отнюдь, непростая… Изделие РГ-05. Такими, как правило, оснащают диверсионные группы и штурмовые команды, входящие в состав различных российских спецслужб. Очень полезная и действенная штуковина. Прицельно бьёт метров с пятидесяти-восьмидесяти. Причём, тяжёлыми стальными шариками. Если хорошенько потренироваться, то и глаз фигуранту можно — с одного выстрела — выбить. А ещё иногда стальные шарики меняют на специальные зажигательные заряды. Точно такой и упал совсем недавно на наш достархан.… Как эти заряды зажигаются? А сами по себе. Непосредственно в полёте. От трения об воздух, если, конечно, так можно выразиться.

— Откуда, Брут, ты всё это знаешь?

— А у меня родной дядя в ГРУ[10] работает. Генерал-майором. Возглавляет там какой-то жутко-секретный отдел.

— Ясненько, — осторожно трогая пальцами выпуклую шишку на лбу, уважительно протянул Серёга. — Вот же, приложился. Угораздило, мать его… Родной дядя, значит? Бывает…

— А, во-вторых, старенькая меховая шапка?

— Это, брат, не шапка. А мужской малахай. Коряки такие носят и зимой, и летом. Старинная национальная традиция… Стоп. Видишь, наушники обшиты-оторочены чёрной гладкой кожей?

— Вижу. И что с того?

— А то, что это кожа нерпы. Получается, что это не просто — корякский головной убор, а паланский малахай… Улавливаешь разницу?

— Улавливаю, — скрипнул зубами Тим. — Вот же, затейники хреновы. Чёрт бы их всех побрал…

— С чего это ты, Брут, так разозлился?

— С того самого. У нас, если ты подзабыл, было две основных, но строго-противоположных друг другу версии. Мол, Томаса могли убить либо мрачные армейские деятели, либо мстительные паланцы. А теперь, блин горелый, что получается? Какая-то хрень навороченная.

— Действительно, хрень, — задумчиво взлохматив пятернёй свою чёрную бородку, согласился Пугач. — Получается, что некий паланец, являющийся — ко всему прочему — сотрудником одной из российских спецслужб, только что пытался поджечь моё родовое гнездо? Пурга сплошная… Это нас, не иначе, пытаются окончательно запутать. Зачем? Чтобы, ясен пень, сбить со следа… Предлагаю следующее. Выпиваем по разгонной чарке. Убираемся на столе. И готовимся ко сну. Типа — утро вечера мудренее… О, слышишь?

— Ага. Кто-то в дверь скребётся.