Дорога к дому - [13]

Да, Харриган был совершенно прав. Спасая других, она спасет себя.

70

Прошло почти шесть недель с тех пор, как Танде поднялся с ее кровати и отправился на утреннюю встречу с Максом. Амбер проснулась в то утро и стала смотреть, как он одевается, чувствуя, что в горле у нее застрял комок, а сердце учащенно бьется. Что теперь будет с ними? Его ответ прошлой ночью ничего ей не обещал. Она не знала, то ли ей надеяться, то ли умирать от отчаяния. Они только что вступили в самую деликатную стадию отношений: надавишь слишком сильно — и потеряешь его. Но это не парень, живущий по соседству. Между ними шесть тысяч миль и два континента. Если она не нажмет сейчас, то когда еще?

— Это прощание… Навсегда? — спросила она, лежа в кровати и глядя на то, как он завязывает галстук. Он остановился и обернулся.

— Прощание?

— Да, ты же понимаешь… — Амбер старалась, чтобы ее голос звучал беззаботно и небрежно, но не смотрела на него. Танде приблизился к кровати и уселся на краешек, взяв ее руку.

— Мы, конечно, что-то сделаем со всем этим. Разве я не говорил тебе этого прошлой ночью?

— Нет, все, что ты сказал…

— Иншалла.

— Да, а это значит…?

— Если бог пожелает. А он пожелает.

— Как ты можешь быть так уверен?

Танде провел пальцем по кольцу на указательном пальце Амбер. Надежда.

— Вот! — Потом внезапно наклонился и поцеловал ее. — И вот еще. — Затем также внезапно поднялся. — Я перезвоню тебе.

Он так и сделал. Он просил ее не говорить пока Максу, потому что подозревал, что тот воспримет эту новость не очень хорошо. Амбер казалось, что он преувеличивает, Макс очень любил его, очень, подчеркивала она, но Танде был непреклонен. С другой стороны, с точки зрения политической ситуации любые новости вокруг проекта в тот момент, когда он еще только готовится стартовать, были нежелательны, и это она прекрасно понимала. Именно сейчас, когда предприятие Киерана совершило такой блестящий старт, все, что касалось Макса Сэлла и его отпрысков, могло моментально попасть в газеты. Так она и сказала Бекки, взяв с нее страшную клятву, и та сразу же обрадовалась за подругу.

Танде действительно позвонил и продолжал звонить Амбер. Это случалось не каждый день, не каждую неделю, но он избавил ее от тоскливого сидения перед телефоном в ожидании звонка, чего она так боялась. Если он говорил, что позвонит во вторник, он так и делал.

Танде тридцать четыре года, он на шесть лет старше нее, хотя ей казалось, что он принадлежит к другому поколению. Он был точен, никогда не опускался до пустой болтовни, и казалось, у него совсем не было времени, чтобы тратить его впустую. Он был так же сильно занят, как и Макс, в его жизни не было двух одинаковых недель подряд, даже двух похожих дней. Она не особенно задумывалась о его положении в правительстве, но быстро поняла, что границы, за которыми заканчивалась его деятельность, лишь слегка намечены, а вовсе не так четко определены, как она к этому привыкла. Его рабочий день продолжался не с восьми утра до пяти вечера, как это было здесь. Похоже, что он был занят все двадцать четыре часа в сутки. Каждый день приносил ему новую порцию проблем, требующих решения, и иногда предлагал какие-то возможности. Он довольно небрежно упоминал о сложностях и трудностях, с которыми ему приходилось сталкиваться изо дня в день. Короткий анекдот, который он успевал рассказать ей во время недолгого разговора утром в воскресенье, мог заключать в себе целый мир, сотканный из недомолвок, интриг и скрытых значений — так же, как это было в пустыне, ее мозг должен был работать на полную мощность, чтобы успевать за ним.

В своем кабинете дома в Бамако Танде положил трубку и неожиданно для себя понял, какой одинокой вдруг стала его жизнь. Она была совсем не такой, пока он был студентом во Франции, потом в Москве и, наконец, в Нью-Йорке — он тогда ничем не отличался от остальных. Участвовал во всех вечеринках, много играл, заводил романы и иногда пропускал лекции. Но с тех пор как вернулся на родину и с головой ушел в бизнес и политику, многое изменилось. Его страна стала развиваться такими стремительными темпами, что у него не оставалось времени для всего того, что он так любил и чем мог бы наслаждаться и дальше. Любил когда-то, исправил он сам себя. Если не считать той ночи в Лондоне с Амбер, в последний раз он был в ночном клубе почти год назад со своей сестрой Лассаной и ее довольно скованным мужем из Швейцарии. Он улыбнулся сам себе. В городе выступал «Рейл-Джазбанд», и, подчиняясь какому-то внезапному импульсу, все трое направились в знаменитый «Отель Бюфе де Ла Гар» в центре Бамако, где и провели дикую ночь. Вернер, муж Лассаны, удивил их обоих, настояв на том, чтобы они остались на концерте до самого конца, пока группа не собрала свои инструменты уже ближе к рассвету. Но все это было уже год назад.

Эта мысль поразила его. Неужели так давно? Неужели он настолько потерял счет времени в этой круговерти встреч, заседаний и обсуждений, переездов из одной страны в другую. Может быть, он просто утратил всякую связь со всеми теми вещами, которые доставляли ему удовольствие? Возможно, именно поэтому ночь в Лондоне закончилась так неожиданно. Проведя несколько дней в пустыне вместе с Амбер Сэлл, он понял, что она — это нечто особенное. Это понимание приходило медленно, но все же оно шло правильным путем. В ту ночь было трудно противостоять атмосфере, царившей в клубе. Он знал с той самой минуты, когда Макс послал ему приглашение, что обязательно поедет. Он даже позаботился так распланировать свой рабочий график, чтобы быть в Париже за неделю до этого. Это был тонкий ход, конечно, потому что за билет в Европу должна была платить государственная казна, а решение остаться там на уик-энд было его прихотью, но ему очень хотелось вновь увидеться с Амбер.