Дорога издалека. Книга 1 - [51]

— Вольно, товарищи! Садитесь, разговор у нас долгий.

Мы сели, Благовещенский тоже, по правую руку от Фрунзе. Командующий снова встал:

— Обстановка на фронтах республики, я уверен, вам известна. Каково положение здесь, в Туркестане? — он подошел к стене, отодвинул занавеску, за которой оказалась карта. — Вот наш фронт. В Семиречье — белоказаки, Анненков. Закаспийская область освобождена еще в феврале. В Хиве революция победила, обстановка стабилизируется. Осталась Бухара. Потенциальный источник серьезных конфликтов, прибежище для битых белогвардейцев, гнездо антантовской агентуры. В Фергане басмаческие шайки снабжаются оружием, инструкторами и деньгами из Бухары…

Потом он говорил о деспотическом режиме эмира, о разорений трудящихся, их остром недовольстве. Уже создана Коммунистическая партия Бухары. Каждый день из эмирата бегут в Советский Туркестан люди — крестьяне, ремесленники, даже солдаты. Всенародное восстание в Бухаре назревает…

— Реввоенсовет фронта, — сказал Фрунзе, — решил образовать из представителей местных национальностей части, готовые выступить на поддержку бухарским трудящимся. В Самарканде формируется Первый Восточный мусульманский добровольческий полк, стрелковый, трехбатальонного состава с пулеметами. Комполка — Баржанов, он прекрасно зарекомендовал себя в Керки, во время осады белыми. Баржанов с группой командиров уже выехал в Самарканд. Сейчас начальник строевого отдела зачитает приказ о назначениях на должности. Прошу, товарищ Благовещенский.

— Смирно! — скомандовал тот, вместе с нами вскакивая на ноги. Затем он громко и торжественно прочитал приказ: —…Гельдыев Нобат Гельдыевич — командиром третьего батальона. Иванихин Серафим Николаевич — комиссаром того же батальона.

Потом он перечислил командиров рот, начальников служб.

Командир батальона! Неужели мне доверяют боевую судьбу стольких людей? И неужели я справлюсь. Серафим вместе со мной — вот здорово!

— А теперь, товарищи, будем беседовать попросту, — проговорил Фрунзе, снова усаживаясь за стол, когда чтение закончилось, нам скомандовали «вольно» и мы тоже сели. — Вопросы, просьбы, сомнения — все выкладывайте. В дальнейшем случая может не представиться, военные судьбы переменчивы, сами знаете…

— Товарищ командующий, разрешите? — выпалил я, видя, что все молчат, и поднялся на ноги. Фрунзе кивнул и внимательно посмотрел на меня. Я чувствовал на себе напряженные взгляды двух десятков глаз. — Товарищ командующий, справлюсь ли я с батальоном? Был рядовым солдатом на фронте. Давно. Еще, правда, с красногвардейцами… Очень трудно будет! Нельзя ли перевести на роту?

Командиры задвигались, кто-то полушепотом переговаривался с соседом. Фрунзе кивнул:

— Вопрос понятен, товарищ… Гельдыев. Садитесь, отвечу. Видимо, вопрос такого рода волнует здесь не только вас. Товарищи краскомы! Вам ли говорить о безмерных тяготах, что пережила страна? С войной, с остатками контрреволюции необходимо кончать как можно скорей. В Бухаре белые офицеры сколачивают и обучают армию, оружие шлет Антанта. Если станем медлить — дорогой ценой оплатим победу. Мы знаем, что ни одного из вас назначили на должность выше той, которая соответствовала бы его опыту. Придется на практике учиться, вместе с боннами. Среди вас есть фронтовики, в прошлом офицеры — помогайте друг другу. Полк необходимо сколотить в кратчайший срок — таково требование Реввоенсовета фронта к вам, друзья! Помните: вам предстоит в короткий срок совершенно необученных людей превратить в настоящих солдат резолюции. Их воодушевляет жгучая ненависть к эмирской деспотии. Вот это используйте в вашей работе.

Все было понятно. После краткой, но полной значения, убедительной речи командующего у меня появилась уверенность в собственных силах. Как можно скорее научиться самим и бойцов научить, раз это необходимо для освобождения трудящихся Бухары! Разве не к этой самой, теперь уже близкой цели пролегал весь мой жизненный путь, через душный зиндан, строительство железной дороги, Петроград, мастерские, фронт, бои в Октябре? Пройдем же его до конца!

…Веселой гурьбой мы высыпали из штаба на крепостной двор. Хохотали, дурачились, хлопали друг друга по плечам.

— Поздравляю с назначением, товарищ комбат-три!

— Служу трудовому народу, товарищ военком!

Еще два дня мам дали отдохнуть. Близился праздник Первого мая, но нам необходимо было спешить в Самарканд. Однажды утром мы с Иванихиным отправились на фургоне в Троицкие лагеря, принимать команду бойцов для нашего полка. Среди них, как мне сказали, был хорошо подготовленный расчет станкового пулемета — спаянные солдаты разных национальностей.

… Дежурный командир сначала показал нам лагерь — прекрасно оборудованные палатки, стрельбища, места для гимнастики и штыкового боя. Все это нетронутым осталось от царских времен. Теперь здесь обучали пополнение для Красной Армии. Тем временем старшина подготовил для встречи с нами маршевую команду Восточного полка.

Около полусотни красноармейцев, одинаково обмундированных, выстроились на плацу в три ряда. Приняв рапорт и поздоровавшись, мы с комиссаром медленно прошли вдоль фронта. Люди разных национальностей — большинство узбеки и таджики, вот казах, русский… Кавказец, наверное, армянин. На правом фланге — высокий ладный молодец, черноглазый, с усами, очень смуглый. Туркмен? И почему он с такой жадностью впился в меня взглядом горячих, темно-карих глаз? Что-то знакомое в них почудилось мне. Но бойцы в строю, я — их новый командир, не место и не время для изъявления своих чувств.