Дорога исканий. Молодость Достоевского - [12]

Через несколько дней после рождения братца маменька встала с постели; жизнь в семействе потекла прежним, раз навсегда заведенным порядком.

Впрочем, скоро произошло другое, на этот раз весьма печальное событие, нарушившее ее обычное течение: тяжело заболел дедушка Федор Тимофеевич.

С начала болезни дедушки маменька почти не жила дома — уходила рано утром и возвращалась поздно вечером. Однажды ночью Федя услышал тихие всхлипывания, затем маменька исчезла на целую неделю. В эти дни Алена Фроловна водила детей в церковь и все они усиленно молились за дедушку. И вот наконец маменька вернулась домой. Она приехала утром в экипаже Куманиных, никем не замеченная прошла через двор и отворила дверь в зал в тот момент, когда дети занимались уроками. Федя и Миша сидели за ломбардным столиком вполоборота к двери, а Варя — лицом к ней, поэтому она первая увидела маменьку и от неожиданности громко вскрикнула. А маменька остановилась у дверей, словно не имея сил двинуться дальше. Услышав крик дочери, она опустилась на стоявший у двери стул и закрыла лицо руками. В следующее мгновение дети плотно обступили ее. Когда она опустила руки, Федя увидел ее слегка припухшее от слез лицо с покрасневшими, печальными глазами; движимый желанием облегчить ее горе, он быстрым, ловким движением опустился на колени и стал целовать родные руки.

— Плачь и ты, маленький, — прошептала мать, крепко прижимая к себе Федину голову. — Добрый наш дедушка умер. Совсем покинул нас, понимаешь…

Разумеется, Федя и раньше знал о смерти: ведь он родился и вырос на территории больницы для бедных, здесь ли не умирали люди! Больше того — он знал, где находится мертвецкая, и не раз видел, как из нее выносили покойников. А четыре года назад он видел свою умершую сестричку Любочку. Но она жила всего несколько дней, и он не успел полюбить ее. Теперь он впервые столкнулся со смертью любимого, родного человека: дедушка не раз сажал его к себе на колени, водил гулять и заботливо оберегал от всевозможных напастей.

В тот же день маменька облачилась в глубокий траур. Мальчикам тоже надели черные рубашки, а Варе — самое темное платьице из ее гардероба и вплели в косы черные ленты.

Дедушка жил у своего богатого зятя на Покровке. Куманин не поскупился: подъезжая к дому, Федя увидел нарядную, сверкающую украшениями похоронную карету. Он вспомнил, что при жизни дедушка любил ходить пешком с полочкой, и ему стало еще грустнее. Миша и Варя не обратили внимания на карету, но сопровождающая детей Алена Фроловна (и отец и мать уехали к Куманиным раньше) внимательно осмотрела ее, потом перекрестилась и, тяжело вздохнув, с явным неодобрением проговорила:

— Ишь ты!

Двери парадного подъезда дома Куманина были открыты настежь, по бокам неподвижно стояли лакеи в богатых ливреях. Ежеминутно к подъезду подъезжали все новые и новые экипажи, и все же сохранилась какая-то особая, торжественная тишина.

…На третьем этаже, в квартире дедушки, детей встречает измученная, похудевшая маменька. Ей не идет черный цвет, и сегодня маменька не нравится Феде. Тотчас же он пугается этого чувства и так крепко целует ее, что маменька укоризненно качает головой и поправляет прическу.

И вот наступает запомнившийся на всю жизнь момент, когда она подводит его к открытому гробу дедушки.

В парадном мундире, при всех знаках отличия, дедушка кажется совсем не таким, каким был при жизни. Хотя, если приглядеться… Если приглядеться, это тот же родной и добрый дедушка с изрезанными морщинами круглым лицом и щекочущими седыми усами. Вот только бледный очень, совсем восковой, и кожа какая-то сухая… А что, если дотронуться?

Воровато оглянувшись, он протягивает руку и дотрагивается до чисто выбритого дедушкиного подбородка. И тотчас же в ужасе отдергивает ее — подбородок дедушки совершенно холодный.

Почему-то ему вспоминается рождение братца Николеньки. Николенька будет долго-долго жить, но и ему не миновать смерти. Правда, еще есть загробная жизнь, но она почему-то не радует.

Загробная жизнь! Ну конечно, дедушка потому такой сухой, что душа его вылетела из него и полетела к богу на небо. Каково-то ей там, душе? И перед Федиными глазами возникает картина: дедушкина душа в виде хорошенькой бабочки трепещет под суровым, всепроникающим взглядом худощавого, еще не старого бога с выступающей острым мысиком бородкой и тонким, как на иконе в зале, носом…

Его выводит из задумчивости Миша, — испуганный бледностью брата, тот сильно тянет его за рукав. Тотчас подбегает Алена Фроловна. Взглянув на Федю, она сокрушенно качает головой и уводит его подальше от покойника.

Все дальнейшее происходит как в тумане. В комнату все прибывает и прибывает народ, и вот уже папенька и Куманин поднимают тяжелый гроб. Десятки рук поддерживают его, и дедушка медленно-медленно плывет над толпой. Потом гроб осторожно опускают в запряженную тучными лошадьми карету, и начинается утомительно долгое похоронное шествие. Отпевание в церкви не производит на Федю никакого впечатления — он привык к церковной службе. Но похороны — последнее прощание, спуск гроба в бездонную черную яму, первый удар смерзшейся, сбившейся в комья земли — все это остается в памяти навсегда…