Дорога длиною в жизнь. Книга 1 - [9]

Вероятно, особенности климата, места рождения и первых лет жизни человека накладываются на его генетическую основу. Причём происходит это в самом раннем детстве. В природе каждое растение или живой организм приспосабливается к своему климату, почве и даже образу жизни своего сегмента природы, в том числе человеческой породы, в самом начале своего существования на планете. Так берёзы хорошо растут в России, а лимоны — в Грузии, картошка — в Северной Америке и в Белоруссии, а виноград — в Молдавии, кедры в Сибири, а кизил — на Северном Кавказе и т. д. Эфиопу хорошо в Эфиопии, а чукче на Чукотке.

И, тем не менее, только человек, благодаря умению создавать для себя удобные условия жизни, способен перемещаться по земному шару, приспосабливая себя, по необходимости, к условиям жизни отличным от периода формирования организма.

Хорошо это или плохо для человеческого организма? У меня ответа нет. Этот вопрос я отправляю к соответствующим специалистам.

И всё — таки, как мне кажется, чувственные основы состояния человека в зависимости от погоды закладываются погодой и климатом детского периода.

Метеорологическая наука только в последние десятилетия совместно с медициной разрабатывает научно обоснованные поведенческие рекомендации людям в зависимости от плавного или скачкообразного изменения метеорологических параметров атмосферы, которые во всех высотных слоях могут измерять созданные человеческим разумом приборы.

Сегодня всемирная сеть метеорологических, гидрологических, агрометеорологических, аэрологических, арктических, геофизических ракетных, спутниковых, радиолокационных станций умеет измерять в приземном слое и на разных высотах атмосферное давление, температуру, влажность, ветер, загрязнённость различными примесями, процентные содержания и колебания различных газов в атмосфере, солнечную активность, формирование и движение циклонов, антициклонов, атмосферных фронтов, струйных течений, поведение энергетических центров в океанах, изменчивость этих параметров во времени и в пространстве и т. д.

Метеорологическая наука совместно с медициной получили возможность разрабатывать поведенческие рекомендации погодно-зависимым людям.

Уже есть расчётные модели для соответствующих рекомендаций и больным, и здоровым людям.

Физика атмосферы — моя специальность и по образованию, и по опыту работы, и я имею право сказать, что в годы моего детства и даже студенчества этого не было.

Климат Сахалина, Сибири и Курильских островов, где прошли 7 лет c начала моей жизни сформировал во мне любовь и наилучшие ощущения организма при влажной, дождевой и ветреной погоде. Я безоговорочно люблю облака любой формы и стадии развития, дождь моросящий и ливневый, ветер слабый и сильный, грозу, туманную погоду и волны, особенно волны, с силой разбивающиеся о скалы, превращаясь при этом в миллионы брызг и насыщающие воздух частицами соли.

Часто, подъезжая на машине из Кишинёва, где я жил, к Одессе, за несколько километров до въезда в город мои лёгкие начинали ощущать свежий одесский воздух, насыщенный ионами Чёрного моря. В голове происходил какой-то щелчок радости. Моя душа (я не знаю что такое душа, но вероятно под ней следует понимать некоторое чувственное состояние), наполнялась каким — то приливом энергии. Как бы я ни был занят при посещении Одессы я обязательно подъезжал к берегу, где бились волны о скалы и с чувством благодарности к природе наблюдал и кормил сотни кружащихся здесь чаек.

Мой многолетний водитель Жора Никорич знал это и без моей просьбы обязательно вёз меня к берегу моря. Один из моих сотрудников Василий Петров на теме влияния Черноморского бриза на развитие конвекции и градоопасных облаков в далеко расположенном от Одессы Чимишлийском районе Молдавии (примерно 100 км) на радиолокационных экспериментальных данных доказал его влияние.

Если знаки тенденций метеорологических параметров, способствующих развитию бризовой циркуляции и условий фронтальной и местной конвекции совпадали, грозоградовые процессы были более интенсивными.

Воздействия бризов на погодные процессы в этих случаях распространялись на десятки километров от берега Чёрного моря. В метеорологии бризы по классификации относятся к местным ветрам. Формируются они под влиянием неравномерного прогрева солнцем подстилающей поверхности и её способности накапливать и отдавать атмосфере это тепло.

К примеру, на Средиземном море в Израиле такого типа ветры тоже бризы, в Новороссийске — бора, на Байкале — баргузин, во Владивостоке бриз и т. д.

Очень смутно помню разбитые бомбами дома Одессы, особенно разрушенную бомбами школу, которая прекрасно уже отремонтированная и сейчас стоит на повороте трамвая номер 1 и 13 с улицы Греческой на улицу Свердлова (теперь возможно она называется, как в прежние времена, Канатная).

Институт на улице Кирова

Через много — много лет, проживая уже в Израиле, я узнал, что здание института, в котором учился я и брат Вова на ул. Кирова (ныне ул. Базарная) 106 стоит почти напротив дома моей бабушки и мамы. Можно считать, что это верхняя часть Одесской Молдаванки. Когда — то до и сразу после ноябрьской революции это был район одесских бандитов под командованием Мишки Япончика. Проходя мимо этого углового дома по дороге в институт я часто абсолютно машинально обращал внимание на аккуратный балкончик на втором этаже. Кто живёт в квартире моей мамы ныне, я не знаю. Но ведь она принадлежит нашей семье. В детстве, вспоминая о своей семье, мама рассказывала нам о том как в молодости возвращаясь домой она с улицы сообщала, ожидавшим её на балкончике маме и старшему брату, о возвращении с работы или с гулянки. Брат непременно её встречал во дворе или на тёмной лестнице. Ведь это было довоенное время остатков жуликов Мишки Япончика и после военное, оставшихся под Одессой, да и в самой Одессе, после войны банд (см. фильм «Ликвидация»). Видимо что-то мне подсказывало, что это дом моей мамы, бабушки, событий из истории моей жизни. Когда моя прабабушка по мужу Кигель вместе с семьёй бабушки по фамилии мужа Альт переехали из Варшавы в Одессу (вероятно это было ещё в Екатерининские времена) год примерно 1880 они поселились в двух квартирах. Прабабушка с мужем по имени Борух Кигель, поселились (они купили) на ул. Будёнова (может быть номер 7, название советского времени). У них к тому времени были две дочери и сын. Сын уехал в Америку, вероятно в США. Его следов у меня нет. Мама его не искала и не могла искать. В советской Стране это было опасно для всей семьи. Две дочери поселились в Одессе. Одна из дочерей Софья Боруховна Кигель, по фамилии мужа Альт, и есть моя бабушка. Судьба прабабушки, как и судьба её мужа, мне совершенно неизвестна. Мама рассказывала мне, что она была очень чистенькая, аккуратная и добрая к своим внукам и она часто бегала к ней. У бабушки была прекрасная (купленная) квартира из трёх комнат, кухни, туалета и ванны по адресу Кирова 45, кв. 75. Из дома до оперного театра можно было прогулочной походкой дойти за 15—20 минут. В Одессе до войны жили и другие родственники. К примеру мама рассказывала о близких родственных связях с Давидом Ойстрахом. У семьи был бизнес мануфактурное предприятие. Пришла советская власть. У деда забрали мануфактурное предприятие и из прекрасной квартиры оставили одну большую комнату лишённую кухни, воды и туалета (см. фильм «Собачье сердце» Булгакова). Это фильм о том времени. Судьба деда Моисея Наумовича Альт мне не известна. Скорее всего он не выдержал и умер, а может быть и уехал в Америку или Палестину с надеждой забрать туда всю семью. (Мама нам всегда как — то туманно говорила, что он умер. Так в то время было нужно. Я не верил этой версии и много раз переспрашивал). Надежды не оправдались. Бабушка осталась с четырьмя детьми. Она зарабатывала в порту на мойке рыбы. При этом дала всем приличное образование и высочайший уровень культуры. Конечно мы, дети, об этом ничего не знали. При этом много лет мы честно служили Советской власти и коммунистической партии. Мы гордились тем, что живём в такой Стране. На третьем курсе партийная организация института предложила мне вступить в партию. Я конечно с гордостью согласился. Заседание райкома партии, где меня должны были официально принять, по плану должно было состояться в период, когда я был на практике в Москве. Институт оплатил мне билеты для прилёта на заседание специальной комиссии райкома партии. Таким образом я стал членом партии. Не называю какой. Это совершенно понятно. Другой партии не было. Подчеркну, я стал членом коммунистической партии СССР совершенно искренне. У меня не было ни каких помыслов использовать свою партийность в продвижении по жизни. У меня просто для этого не было необходимости. Мой старт в профессиональном продвижении по дороге жизни лежал в результатах учёбы в институте (я не знал оценок ниже отлично) и работы в Службе, где я всегда был номером один. А точнее — в моей голове, профессиональной подготовке и в высочайшей степени ответственности за любое порученное мне дело. Я не знаю хорошо это или плохо, но до сего времени (мне уже 80) в моём мозгу пылает костёр из мыслей прошлой и нынешней жизни. Моим принципам соответствовал лозунг, что партия честь, долг и совесть нашего времени. Всю жизнь в СССР я так думал и старался соответствовать этому лозунгу. Те люди, которые меня окружали, с которыми мне много лет пришлось работать из ЦК КП Молдавии и из Правительства республики никогда не давали мне повода усомниться в их добропорядочности. Об этом сложном времени и моём отношении к развалу СССР я поделюсь с читателем в своих следующих книгах.