Дорога без конца - [10]

Петер сдвинул пилотку на место и осторожно огляделся. К ним подходил средних лет человек, в неброском сером комбинезоне, без знаков различия. Он слегка прихрамывал. Странно, подумал Петер, чего он не залечит ногу. Невысокий, чуть ниже Петера. С пронзительным взглядом серых глаз и ежиком жестких коротких волос.

— Приветствую, курсанты. Кто из вас Харанский? — спросил он, остановившись.

Петер встал.

— Курсант Харанский, — представился он.

— Пошли со мной.

Они прошли на самый край поля, где на расчерченной синими полосками площадке стоял одинокий бот.

— Давай, — скомандовал Браухич. — Ты — пилот, я сопровождающий. Хочу посмотреть на тебя.

Они залезли в бот: Петер, как пилот, первым, а Браухич за ним. Пока Петер, засунув карточку в пульт, оживлял нейросеть, Браухич не спеша устраивался в потертом кресле. Закончили оба одновременно.

— Готов, — отрапортовал Петер.

— Поехали.

Петер поднял машину на заданную высоту, а потом проделал все положенные для первого полета фигуры. И покосился на Браухича. Тот молчал. Тогда Петер пожал плечами и аккуратно посадил машину.

Когда свист двигателя смолк, Браухич повернулся к нему.

— Сложный полет, — прохрипел он. Браухич снял шлем и теперь внимательно разглядывал Петера.

— Как получилось, — ответил Петер.

Ему полет не показался сложным. Дело было в другом. Петер не мог объяснить, чем этот полет отличался от упражнений на тренажере, но тут все было иначе. А вот слиться с машиной у него почему-то не получилось.

— Я не понимаю главного, парень. Почему ты пошел в пилоты?

Петер замешкался. Он вспомнил, как летал во сне и не хотел просыпаться, как счастье полета затягивало все глубже и глубже, поднимаясь почти до уровня эротического наслаждения. Но он не знал, как об этом рассказать. И потому промолчал.

— Ладно, — сказал Браухич. — Вижу, ты и сам пока не очень понимаешь. Да, бот нам не поможет. На нем у тебя сплошные отрубы.

Петер непонимающе посмотрел на него.

— Не понял? Ты все время выходил за разрешенные допуски, а автоматика рубила твои начинания на корню. Пошли-ка на тренажеры.

— Зачем? — спросил Петер на ходу, когда они уже спустились вниз и зашагали к Виртуальному залу. — Зачем тренажер после настоящего бота?

— Затем, что снять предохранители на боте я не имею права. Пока не имею. А вот на тренажере — всегда пожалуйста. Получится у тебя там что-нибудь, тогда может рискнем и на боте.

— Получится, — негромко сказал Петер. — А с предохранителями я все равно не смогу нормально летать.

Он не хотел ввязываться в спор, но и не смог промолчать.

— Да? — Браухич воззрился на него. — Так в себе уверен?

Петер промолчал.

— Ладно, сейчас посмотрим. Получится, напишешь заявление. Тогда подключат страховку. Бот стоит не малых денег, а вот на твое здоровье всем наплевать. Кроме тебя самого, разумеется.

— И много было таких? — поинтересовался Петер. Он уже не мог сдержаться. — Написавших заявление?

Они подходили к дверям. Браухич покосился на него, прищурившись и небрежно бросил:

— После двух смертных случаев больше желающих не наблюдалось.

В тренажерном зале было пусто, все учебные группы перешли к вождению настоящих машин. Петер сел на свое привычное место и посмотрел на Браухича. Тот усаживался медленно, устраиваясь поудобнее и долго ерзал в кресле.

Наконец он угнездился и бросил:

— Давай. Показывай, чему научился.

И вставив рядом свою карточку, скомандовал нейросети:

— Здесь Браухич. Приказываю снять все ограничители. Под мою личную

ответственность.

Когда полет закончился, оба некоторое время молчали. Потом Браухич

с удовлетворением бросил:

— Молодец, парень. Значит, в этих ваших генах действительно что-то есть.

Давно я так не летал. Пару лет тренировок и станешь настоящим мастером.

Петер хмыкнул и решил наконец задать мучивший его вопрос.

— Почему вы пришли?

Браухич искоса посмотрел на него.

— А сам не догадался? На меня стали по очереди выходить всякие деятели, из этого вашего Ген-Центра. Пока не дошло до самого генерального директора.

Петер смотрел на Браухича во все глаза. В голове крутилась только одна

мысль — не фига себе!

— Велел взять тебя под свое крыло. Мне. Ха! Ну, я его, естественно, послал. Мне, знаешь ли, не приказывают. Тогда он в ответ начал орать на меня, да так, что я минут десять не мог вставить ни слова. Заявил, что если с тобой что-то случится, то он прилетит сюда лично и шкуру с меня сдерет.

Тут Браухич остановился и захохотал. Смех его напоминал хриплый клекот. Отсмеявшись, он продолжил рассказ.

— Когда мы смогли нормально разговаривать, он мне объяснил, что на тебя нельзя давить. Такие у тебя гены. Так и повторил: все сам. Только наблюдайте, очень-очень осторожно. И ни во что не вмешивайтесь. Ну а я подумал и решил, что ты не девица красная. Чего темнить? Рожденный летать — будет летать.

— И что мне теперь делать? — спросил Петер.

— Придвинь экран поближе и диктуй: я, такой-то, прошу предоставить мне право свободного полета. Без ограничений. Абсолютно здоров, это мое личное желание. Подпись. Приложи карточку и распишись прямо на экране, чего зря время терять.

— А откуда вы знаете, что я абсолютно здоров? — Петер развернул экран к