Допущение - [14]

— Вам не страшно? — участливо спросила Света. — Герой. В одиночку против Кольца. Супермен.

— Вы давно здесь? — Иван усмехнулся.

— С неделю. А что?

— Через месяц будете думать по-другому.

— Вот что, Иванов, — жестко сказала девушка. — Руководитель приказал прекратить всякую деятельность. То есть: уничтожить все результаты работы и с первым же спецрейсом явиться для официального отчета. Учитывая кое-какие ваши заслуги перед обществом, Руководитель обещал похлопотать о смягчении приговора.

Иван засмеялся.

— Послушайте, что вы мне предлагаете. Я несколько вольно повторю ваши слова. Вы предлагаете бросить работу, дом, семью, уехать в тридевятое царство и сесть там в кутузку. И ждать в этой кутузке — аннигилируют тебя сразу или же сошлют на рудники, что почти равнозначно. Веселенькая перспектива.

— За ошибки надо расплачиваться!

— Хорошенький, но все же солдатик, — сказал Иван. — Крепко в вас вбили казарменные законы. Впрочем, и я был не лучше. Только сумел перестроиться. Вот вы говорите — ошибки. А я говорю — нет. Это как раз то, что должен делать думающий человек. Иначе, он — вечный мальчик на побегушках.

— Не зарывайтесь, Иванов. Дисциплина есть дисциплина. Нечего защищать распущенность и расхлябанность.

— Пожалуй, месяца на адаптацию вам будет маловато, — задумчиво сказал Иванов. — А знаете что, Света, или как вас там… Вы же красивая женщина. Вам надо мужа, детей. Зачем вам эта суета с мировым господством?

— Обо мне не беспокойтесь, агент Иванов.

— Хорошо. Тогда я просто расскажу, что вас ожидает… Пока вы молоды и смазливы, вас будут держать на чужих планетах. А это далеко не сахар. Сами понимаете — двуличная жизнь, нервы, неизбежное вранье, провал или его ожидание. Вы станете раздражительной, вредной, подурнеете и облысеете раньше времени. Вас уволят в запас. Если повезет, будете преподавать азбуку шпионажа курсантам. И обязательно среди курсантов найдется юная девица, которой вы не сможете простить молодость и красоту, будь у нее хоть семь пядей во лбу. И вы начнете ее преследовать, хотя она ни в чем не виновата. Если с преподаванием не повезет, тогда вообще дело швах. В обоих случаях вы останетесь одиноким выжатым лимоном. Очень кислым и злым. Подумайте, на что вы хотите растратить свою драгоценную жизнь.

— Ишь, какой цыганка нашелся, — проворчала Света. — Тьфу.

— Тогда уж скорее цыган, — сказал Иван. — Следите за речью.

— "Облысеете" — тоже мне цыганка. Типун на язык.

— Но есть другой вариант, — хладнокровно продолжал Иван. — Вот она Земля. Перед вами. Бросьте все и оставайтесь здесь. Ей-богу, лучшего варианта вы не найдете. Хорошенько подумайте. Света.

— Все?

— Да нет, не все. Я полагаю — мы еще раз встретимся.

— Значит, вы, — официально сказала девушка, — агент Банг-17, отказываетесь выполнять приказ руководства.

— Категорически.

— Пеняйте на себя.

— Вы, Света, позванивайте, — Иван поднялся, взглянул на часы и поморщился. — Я вас познакомлю с чудесным парнем. Пока.

Он шел, не оглядываясь, и не видел, как девушка вынула из сумочки пистолет бесшумного боя, тщательно прицелилась в его широкую спину, под левую лопатку, но так и не выстрелила. На аллее в это время никого не было, и никто ей не мог помешать…

* * * *

В жизни Ивана началась черная полоса. Впрочем, он был оптимистом и привык к частому невезению, поскольку затем обязательно следовала удача, и поэтому не обращал особого внимания на всю эту мышиную возню вокруг своей персоны. В партком института последовала стая анонимок, в которых на разные лады муссировались все тот же «Якорь» и тот же Булкин. Увидели свет новые факты, как то: совращение юных девушек (Света), нарушения КЗОТа (работа вечерами и в выходные дни), протекционизм (опять же Булкин) и прочая несуразица. В статье доцента К., опубликованной в вестнике нанайского университета, работы Иванова оценивались как "перепевки и передергивания теории Эйнштейна", а к самому Иванову был приклеен ярлык беспринципного плагиатора. О бездоказательности и псевдонаучности идей Иванова зашушукались в околонаучных кулуарах. Побичевать Иванова стало модно, хотя никто толком не знал — что это за фрукт и чем он там занимается. Мода есть мода.

За Иванова горой встал Чешуйчиков. На открытом партийном собрании он попросил администрацию и партком оградить молодых и способных научных сотрудников от злобных нападок фом неверующих. "С нанайским доцентом я сам разберусь, — заявил Чешуйчиков, — в вы уж, будьте любезны, позаботиться о повышении жалованья товарищу Иванову. Это, во-первых, явится компенсацией за моральный ущерб, причиненный уважаемому начальнику сектора, и как бы послужит нашим ответом грязным инсинуаторам, а во-вторых, в семье Ивановых ожидается пополнение, так что, извините, денежки не повредят". На том и порешили.

Сопоставив факты, Иван пришел к выводу, что черная полоса — дело рук эакордонного Эрэфа, ведь она последовала сразу после разговора с девицей-агентом Светланой. Кажется, в стане Эрэфа начиналась тихая паника. И еще один вывод сделал Иван: кляузники действуют одинаково — что доморощенные, что закордонные.

* * * *

Сделав коварный ход ладьей, Булкин спросил: