Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону - [54]
Этим вечером у костров донольцы пировали. За рекой в дупле старого дерева Селон обнаружил пчелиный рой. Мед из сот вытопили, развели водой. Люа хранила слабый хмельной напиток в бурдюках на случай важных событий. Сегодня медовуху пили за здоровье вождя, желали молодоженам нарожать много детей, закусывали свежей свининой и волчатиной. До позднего вечера у затона соплеменники распевали «ояр-ояр-ояр», звучала дудочка Кола, свистульки Улки, ритм задавал «бум» Лека. С этого вечера пленных у донольцев не стало, но появилась группа строителей во главе с Юхом.
Следующим днем Нольц согласился с наметками строительства постоянного жилища для племени. Предполагалось строить его заглубленным рядом с пещерами и так, чтобы в едином удлиненном сооружении имелись отдельные отсеки для каждой группы с собственным входом. Предусматривалось, кроме того, что тыльной стороной жилища станет обрыв, переднюю его часть составят наружная и внутренняя стены, которые образуют коридор единый для всех отсеков. Внутренние перегородки жилища намечалось возвести с помощью костей крупных животных. В связи с большим объемом земляных и по сбору костей работ Юх убедил вождя привлечь на строительство как можно больше людей. Нольц согласился. От прежних обязанностей не освобождались лишь дружинники. Данц разделил группу на две части. Одна из них постоянно находилась вблизи становища, вторая патрулировала ближние границы долины. Кроме того, обе группы совместными усилиями должны были отражать внезапные нападения звероподобных. Они же занимались охотой на все, что предоставлял случай, и было съедобным.
Однако в план строительства неожиданно пришлось вносить существенные поправки. Однажды Юка с другими женщинами собирали ракушки вдоль берега. Любопытная жена «прораба» увидела на изгибе реки желтого цвета обрыв. Оказалось, то была глина. Она отломила кусок, размяла с помощью воды, попробовала вылепить медведя как у Данца. Не получилось, швырнула уродца на землю. Во время следующего посещения этого места Юка обнаружила свое творение и очень обрадовалась. В руках оказался твердый предмет, покрытый трещинами, но не ломался. Не разбился он и при ударе о землю. Ради интереса женщина принесла творение своих рук в пещеру, показала мужу. Юх долго глядел на глиняную вещицу, попробовал вытянуть из нее влипшую травинку, затея не удалась. Старший группы строителей побежал к вождю.
— А что если… — Юх рассказал о своей задумке.
— Бросить все другие работы, — распорядился Нольц, — Юх предлагает дело стоящее.
Чувствовалось дыхание осени. Начали желтеть листья на деревьях, опадать. Укорачивался день. Хотя по-прежнему стояла теплая погода, рано наступали прохладные вечера. Теперь едва рассветало, донольцы делали саманные блоки длинной в один шаг, шириной в его половину и толщиной в две четверти. Женщины и дети заготавливали сухую траву, мужчины ногами месили ее с глиной и водой, Димор соорудил из костных лопаток животных четырехугольную форму, с помощью которой делал блоки единых размеров быстрее. Другие группы незамедлительно переняли опыт.
Когда появился серп молодого месяца, по нему велся счет временам года, на берегу Белояры, так нольцы назвали свою речку, лежало множество подсохших саманных изделий.
Первый крайний отсек Юх начал возводить для своей группы без заглубления пола. По размерам он был менее других. Ему хотелось поскорее посмотреть на результаты своей задумки и труда соплеменников. Отсек строителей стал как бы опытной площадкой. Каждый тяжеленный саман волокли четверо мужчин на лопатке мамонта. Во время возведения наружной стены блоки укладывались плашмя, на боковину они ставились в перегородках между отсеками. Едва первый из них приобрел законченный вид, донольцы сгрудились возле стен, с интересом разглядывали невиданное диво. Еще бы, на ровной земле стояло сооружение, в котором можно укрыться от ветра, а если положить крышу, то и от дождя.
— А где будет костер? — спросила Улка.
Юх виновато поглядел на девушку, на вождя. Костер планом не предусматривался. Донольцы наперебой стали предлагать варианты его расположения. Первым нашелся «прораб». Он посчитал, что костер можно разводить возле тыльной стороны жилища, а дымоход сделать в стене обрыва.
— Места меньше будет занимать.
— Будь, по-твоему, — согласился вождь.
Этим вечером Данц сообщил отцу:
— Вблизи опушки дальнего леса видел стадо оленей. Самцы бьются между собой. В наших краях, которые мы покинули, они занимались этим делом перед сезоном дождей. Здесь, наверное, погода тоже вскоре изменится.
Нольц немедленно распорядился ускорить строительство жилища, работать все светлое время суток и при свете костров. Он не разрешил делать крыши в готовых отсеках, пока не возведут все стены и не будут подготовлены площадки для костров с поддувалами и дымоходами, как это было в землянках в предгорьях Ольца.
Ночью в пещерах стало заметно свежее, наружные костры грели плохо. Люди чаще и чаще поглядывали в сторону нового жилища. Вытянутое вдоль обрыва сооружение с надежными стенами и перегородками для каждой группы вызывало почтительное отношение к «прорабу», его чернокожим, темнолицым и черноголовым строителям, их женам.
Книга является продолжением романа «Громовые степи» и повествует о контрразведывательной деятельности офицеров особого назначения войск НКВД в тылу Юго-Западного фронта после окончания Сталинградской битвы. Автор прослеживает дальнейшие судьбы основных персонажей на фронте и в тылу страны.
Заключительная часть трилогии об оперативно-боевой деятельности войск НКВД в предвоенные и военные годы (1939–1944).Читатель уже знаком с романами «Громовые степи» и «Офицер особого назначения».В романе «Ваше благородие» прослеживается дальнейшая судьба основных персонажей, показано взаимодействие войск НКВД с особыми отделами и контрразведкой СМЕРШ в прифронтовой полосе.
Автор рассказывает об участии войск НКВД в Великой Отечественной войне. По причине секретности материалов долгое время не было известно о деятельности заградотрядов, службе войскового заграждения, о конвоировании спецконтингентов и больших партий заключенных в условиях массового отступления наших войск, борьбе с бандформированиями, проведении специальных операций.Фактический материал сугубо документальный, что подтверждают архивные материалы о деятельности войск НКВД в период описанных событий.
Участие боевых частей НКВД в сражениях Великой Отечественной войны – тема малоизученная и мифологизированная. Сперва нам рассказывали про карателей из заградотрядов, которые всю войну только и делали, что стреляли в спину, потом тренды сменились, и десятки дилетантских, плохо написанных книг хлынули на неподготовленного читателя.Николай Стариков – профессиональный историк, много лет занимается историей войск НКВД. Читателю хорошо известна его последняя книга «Войска НКВД в Сталинградской битве». Это первое беспристрастное исследование, полностью написанное на архивных материалах, в том числе и на тех, с которых гриф «Секретно» не снят до сих пор.
Сталинградская битва — событие эпохальное. Здесь наметился коренной перелом как в Великой Отечественной, так и во Второй мировой войнах. Здесь Красная Армия превратилась из отступающей от Бреста до Волги в наступающую до Берлина, до Победы. Потому вполне заслуженно военные исследователи, писатели, мемуаристы, поэты, художники нередко посвящают свои работы тем грандиозным событиям, их героям: пехотинцам, артиллеристам, танкистам, саперам, разведчикам, военным медикам, связистам.Однако в Сталинградской битве принимали участие и другие люди, ратный труд которых до сего времени не освещен или раскрыт не в полной мере.
Участие боевых частей НКВД в сражениях Великой Отечественной войны — тема малоизученная и мифологизированная. Сперва нам рассказывали про карателей из заградотрядов, которые всю войну только и делали, что стреляли в спину, потом тренды сменились и десятки дилетантских, плохо написанных книг хлынули на неподготовленного читателя. Николай Стариков — профессиональный историк, много лет занимается историей войск НКВД. Читателю хорошо известная его последняя книга «Войска НКВД в Сталинградской битве».
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.