Донкихоты Вселенной. Роман 2-х книгах - [31]
Умелая дельтапланеристка, она несколько секунд, казалось бы, падала в овраг, но, подхваченная вертикальным потоком «парного» воздуха, стала набирать высоту.
Выше, выше… По прямой до старой железнодорожной платформы, заброшенной после установления пригородного взлетолетного сообщения, не так уж далеко, километра три, не больше, нужно только набрать не столь уж большую высоту.
Надя долетела до Вори. Здесь воздушный поток снова подхватил ее, почти задевавшую верхушки деревьев. Вот уже видна древняя насыпь железнодорожного полотна с блестевшими в лунном свете полосками рельсов.
Надя, маневрируя, полетела вдоль насыпи, теряя высоту.
Вот и запруда, где она часто купалась, оставляя деда в парке у Аленушкиного пруда. Впереди железнодорожная платформа с желанным аппаратом связи. Но долетит ли она?
«Ну и что? Не долетит, так добежит, оставив дельтаплан в кустах!».
Влюбленная парочка, целовавшаяся под насыпью, заметила, как что-то пронеслось над ними.
— Ну, совсем ты меня заворожила! Даже фея мне привиделась, — пробасил парень.
— Глупый, это наш ангел любви к нам прилетал, — ответила девушка, притягивая к себе голову любимого.
Надя приземлилась у самой платформы.
Сложив свои сказочные крылья, она уже без них вспорхнула по ступенькам и подбежала к будке с аппаратом связи.
Хорошо, что плата за пользование им давно отменена. Ведь в ночной сорочке у Нади не было ни крупных, ни мелких монет!
Никита Вязов, вскочив с постели, был поражен требованием Нади немедленно прилететь к ней на платформу «55-й километр», потому что «она здесь босиком, в одной сорочке, замерзла, и это касается всего человечества!».
— Надеюсь, всего одетого человечества? — осведомился Никита. — А если не отличаться от него?
— Я не могу. И мне холодно. Я убежала из дому.
— А теперь вместе будем в бегах?
— Конечно, вместе. И немедленно. У вас есть взлетолет для экстренных нужд. Попроси его у Георгия Трофимовича. Скажи, иначе я погибну. Вы же спасатели!
— Но для этого нужно считать тебя затерянной где-то в космосе. Правда, и земной шар летит в космосе, так что, пожалуй, вызов можно обосновать.
В ответ Надя всхлипнула и выключила связь.
Пришлось Никите вызывать Бережного.
— Что тебе не спится, штурман? Забыл, что нам скоро вылетать в рейс? По-настоящему тебе уже на модуле пора быть. А ты…
— Но пока я на Земле, прошу поручить мне сердечноспасательную операцию.
— Сердечноспасательную? — удивился Бережной.
— Надя Крылова, о которой вы от меня все знаете, погибает «босиком, в одной сорочке в предутреннем тумане, на заброшенной станции, ради спасения человечества».
— Ну и задаешь ты мне задачу, спасатель!
— Я слетаю, только дайте взлетолет для экстренных Нужд. Тут всего полсотни километров. Я быстро. Через полтора часа вам доложу о спасении человечества.
— А я через полтора часа еще спать буду, дотерпи до утра, штурман. Тогда и доложишь о своей кардиоспасательной операции. А взлетолет возьми, черт с тобой!
— Есть, черт со мной! — обрадованно отрапортовал Вязов.
Чтобы преодолеть 50 километров, Вязову потребовалось каких-нибудь четверть часа. За это время Надя успела замерзнуть от предутренней свежести и, сжавшись в комочек, пристроилась на поросшей травой скамеечке, давно не используемой по назначению.
Охватив колени руками, она сидела в ожидании, когда Никита прилетит. А он еле разглядел ее жалкую фигурку в сгустившемся тумане.
Подойдя к ней, он с присущей ему шутливостью сказал:
— Вот именно в такой воинственной позе и надо спасать человечество!
— Мне холодно, — только и могла выговорить Надя.
— Приглашаю для совершения подвига в кабину взлетолета. Там теплее.
— Нет, — решительно отказалась Надя. — Выслушай меня здесь!
— Может быть, в моей куртке это прозвучит значительнее?
— Хорошо, — согласилась Надя, закутавшись, как в плед, в слишком просторную для нее куртку космического штурмана. — Какие у тебя нашивки? Похожа я на звездолетчицу?
— Не больше, чем на мамонта, — улыбнулся Никита.
— А ты без куртки?
— Как в космосе без парадной куртки обойтись, признаться, не подумал.
— А я подумала! Этой куртки ты больше не получишь!
— Как так? — удивился Вязов.
— Вот так! — В голосе Нади прозвучала недавняя интонация Кассиопеи. — Не по-лу-чишь! Потому что никуда не полетишь!
— Если только в этом смысл моей ночной спасательной операции, то головы мне не иметь. Бережной снесет.
— Ему придется снести совсем другое.
— Что именно?
— Отмену вашего звездного рейса!
— Если даже вздремнуть здесь, то как можно такое во сне увидеть?
— Ты сам доказал, что рейс вашего звездолета невозможен.
— А не доказал ли я еще, что крокодил солнце проглотил? И какие тому доказательства я привел?
— А твои обломки? Один, взятый тобой в космосе, другой, поднятый тобой же со дна реки, а третий, найденный еще сто лет назад на берегу Вашки? И будто все они идентичны.
— Разумеется. Мы с тобой сразу сравнили и по старой газете.
— Полностью идентичны, да не совсем! Вашкинский обломок, как определили по следам распада в нем тория, просуществовал будто бы 30 лет, а современные обломки 170 лет.
— Верно. Но не я ли сообщил вчера уточненные данные о старом обломке? Все его три части обнаружены на складах научных учреждений, когда-то их исследовавших. И теперь, спустя 100 лет, вновь установили более точными методами, что возраст всех трех частей старой вашкинской находки те же 170 лет, что и у современных обломков космического корабля. Все они «близнецы»!
