Донатас Банионис. Волны Океана Соляриса - [8]
Антигерой погибает в мучениях. Погибает заслуженно. Ведь на его совести двадцать шесть жертв. «К черту мир и духи!» Интересно, что Том Тыквер, режиссер фильма «Парфюмер», снимал картину не в Париже, а в Испании: в Барселоне, Жероне и Фигерос. Там нашлась подходящая натура для воспроизведения атмосферы того времени. Прогуливаясь по Дефанс, неожиданно наткнулись на «шедевр» современного искусства в стиле «новый реализм». Описать такое сооружение не трудно. Это выполненный из металла, установленный на низком постаменте большой палец руки. Кто автор? Жан Ланкри. Я же полагала, что французский скульптор Сезар Бальдаччини. Престижная кинонаграда «Сезар» названа его именем. Первый «Сезар» вручал Жан Габен, а единственный «Сезар сезаров» в истории награждения получила картина Роббера Энрико «Старое ружье». Нарушив принцип «не тратить время на шопинги», не удержались и посетили в Дефанс один из крупнейших торговых центров Европы «Времена года». Не скажу, что это было неинтересно. Получилась своего рода экскурсия на тему «Мир товаров и мода» с незначительными покупками для себя и друзей. Последний марш-бросок в тот день, на велосипедах, совершили к статуе Свободы. Она находится у оконечности Лебединого острова, на западе Парижа, и если отсюда ехать вдоль Сены в восточном направлении, то встреча с Эйфелевой башней, Лувром, Нотр-Дам-де-Пари неизбежна. Чуть в стороне от реки, на правом ее берегу, на улице Риволи, находится один из крупнейших художественных музеев мира – Лувр, и все дороги в Лувре ведут к Ней. Рядом с «Джокондой» всегда много людей, погруженных в себя, просветленных или находящихся в какой-то растерянности. «Она все знает о нас, а мы о ней ничего. И как теперь уйти от нее?» — сказал Сережа. Так и уходили, оглядываясь.
Ночное возвращение в кемпинг, в район Нейли-сюр-Марна, не обошлось без приключения – заблудились. Помог случайный прохожий. Как оказалось, земляк. Бывает же такое! Торопимся. Нужно выспаться. Завтра, вернее сегодня, продолжение путешествия по Парижу.
– Мам, тебя не догнать! – кричит мне вслед Максим.
– Догоняйте!
Для меня эти дни превратились в праздник. Рядом были мои сыновья. Мы дарили друг другу мысли, впечатления, понимая, что Париж стал частью нас самих.
…Присяду на дорогу. Вроде бы ничего не забыла. Еще раз проверю паспорт, страховку.
ЭТА ПОЕЗДКА ДАЛА МНЕ ВОЗМОЖНОСТЬ УВИДЕТЬ ДОНАТАСА. Мы созвонились, и он знал, что через день я приеду. Телефонные разговоры сближали нас. Привыкаешь к голосу, радуешься общению. Я думала о Донатасе, ждала его звонков. Смотрела по вечерам его фильмы, пытаясь за экранными образами угадать реального человека, которого могла слышать и слушать, и не знала, как ответить себе на вопрос, почему такое происходит в моей жизни.
…Пересекая границу, рассуждаешь о странностях мироустройства. Та же природа, погода, то же небо и на той, и на этой стороне, и птицы свободно летают туда-сюда. У тебя же досмотр вещей, паспортные процедуры. Постепенно начинаешь улавливать различия, по которым можешь осознать, что ты уже не в своей стране: меняется ландшафт поселений, на дорожных указателях надписи на чужом языке. В поезде – все те же переживания: как войду в его квартиру, что буду говорить. Смущало синее пятно под глазом. Подумает – хулиганка какая-то. Напугаю человека. Причина же появления синяка – просто-напросто моя неловкость. Укладывая разобранный велосипед на полку, резко развернула его, ударила себя нечаянно по лицу велосипедным замком, который был прикреплен к велосипеду, и через несколько часов обнаружила последствия удара. Ничего не исправить, загримировать синяк нечем, придется с этим смириться. «Ладно. Как есть, – пробормотала я тогда, чуть не плача. – Что за невезение».
…Все поезда доезжают до места назначения, и люди тоже. Я собрала на платформе свой велосипед, надела рюкзак и поехала к Донатасу в полной уверенности, что мне «конец». С такими подозрительными личностями, как я, он долго разговаривать не будет. А впрочем, расскажу ему, если спросит, откуда у меня такое украшение.
…По телефону Донатас объяснил мне, какие набрать цифры кода, и я вошла в подъезд. Постояла какое-то время у лестницы, вспоминая, как когда-то поднималась по ней к его квартире, и решительно проделала то же самое. Палец руки, который я нацелила на кнопку звонка, почему-то не хотел прикасаться к этой кнопке. «Хватит трусить», – сказала я себе и нажала на кнопку. Донатас открыл дверь, мы поздоровались, и он пригласил меня войти. Я собиралась приковать велосипед к лестнице в подъезде, но он разрешил поставить его в прихожей. Рюкзак я не выпускала из рук. В нем были подарки, и мы пошли на кухню. После телефонных разговоров с Донатасом Я ВООБРАЗИЛА СЕБЕ, ЧТО МЫ УЖЕ ДРУЗЬЯ, но от строгого выражения его лица потеряла дар речи и чуть не уронила чашку, которую доставала из рюкзака. Пока он молча меня рассматривал, я выкладывала подарки на стол. Потом взглянула на него. Совсем не тот доброжелательный человек, которого я видела год назад и с которым общалась по телефону. Недоверчивый и жесткий. Печаль во взгляде. Я предложила ему свои услуги в приготовлении ужина, но в холодильнике мало что нашлось для этого, а из того, что привезла я, – одни сладости. Он сходил куда-то за картошкой, я сварила суп, мы и поужинали этим супом. Поговорили как бы ни о чем.
