Дональд Трамп. Провокация успеха - [39]

И вы, уютно устроившись в особняке на 118 комнат на Палм-Бич…

Люди понимают, что этот особняк во Флориде — часть моего бизнеса. Я нечасто там живу. Мне хватит однокомнатной квартиры.

Да ладно.

Я серьезно. Все эти дома, самолеты и яхты — это просто инвестиции. Я заплатил за яхту «Кашогги» 29 миллионов; через два года я ее продам за 100 и куплю новую — побольше.

А зачем вам яхта побольше?

А ни за чем. Но яхта «Кашогги» поднялась в цене именно потому, что ее продаю я. Новая яхта — хочешь верь, хочешь нет — будет еще роскошнее и привлечет внимание к моим зданиям в Атлантик-Сити.

Так что привлекает вас в этой роскоши?

Мои казино роскошны, потому что этого от них ждут. Я не буду устраивать в «Трамп Кастл» лобби IBM. Роскошь работает для Атлантик-Сити, хотя Plaza Hotel мы восстановили в первозданном виде, сделали изящным, как в 1907-м. Но я не везде требую роскоши. Для жилых зданий хватает просто блеска. «Блеск» — это чуть ниже «роскоши».

Так что для вас эта яхта, эта башня, все эти казино?

Декорации для шоу.

Для какого шоу?

Шоу называется «Трамп» — и все билеты раскуплены. Мне всегда нравилось всем этим заниматься, нравится и сейчас — и я думаю, что большинству интересно на все это посмотреть.

Вы считаете, что ненавистники вам завидуют?

Да, что бы они там ни думали — большинству интересно на меня поглядеть.

Кельвин Кляйн, не имеющий и доли вашего состояния, часто говорил, что испытывает чувство вины за свое богатство. А вы?

Оно меня не парализует — но да, я чувствую нечто подобное.

Не очень похоже.

Я чувствую некоторую вину. Я живу хорошо, мне так жить нравится, и я знаю, что многие люди живут куда хуже. У меня есть совесть. Я создаю благотворительный фонд; жертвую крупные суммы. Мне кажется, люди уважают это во мне. Я создал эту компанию сам — и работяги это понимают. Но люди богатые меня не любят; они хотели бы все это заполучить для себя.

Океанская яхта Trump Princess. В 1983 году «лодка» Трампа появилась в одной из сцен «бондианы» с Шоном Коннери

Вы считаете себя алчным?

Не думаю, что я алчен. Был бы — не жертвовал бы ни копейки. Я на свои деньги содержу каток «Уоллмен Ринг» в Нью-Йорке; раздал все роялти за книгу. Каждый год отдаю миллионы на благотворительность. Был бы я алчным…

Как Леона Хелмсли, королева отельерш, которую недавно признали виновной?

Да, как Леона Хелмсли. Это злобная, ужасная женщина — она систематически втаптывает имя Хелмсли в грязь. Я ее знаю очень хорошо; лучше ее знает только Гарри [Хелмсли]. Если Гарри и есть в чем обвинить, так это в том, что он ей слишком много позволял.

Когда мне было 20 лет, Гарри в этом городе был большим человеком. Я как-то ехал по Манхеттену, увидел его на углу, остановился, представился и предложил его подвезти. Я припарковался по левой стороне улицы, движение шло по правой — так он попросил меня вылезти из машины, чтобы он мог выйти налево. Я подумал: «Консервативный мужик». Сам бы он никогда не стал уклоняться от налогов. Но Леона его все дергала и дергала. Ему-то все эти деньги были как тебе мелочь в кармане, поверь.

Леона, кстати, не лучший бизнесмен — она ужасный бизнесмен. Она продала мне отель «Санкт Мориц» пару лет назад, я на нем заработал с тех пор больше 100 миллионов. Она ужасно содержала этот отель. Она все движение за женское равноправие на пятьдесят лет назад отбросила. Она чудовищна — я так думаю, быть ее мужем — это ад на земле.

А ваша жена, Ивана, содержит «Плаза» отлично, так?

Я сказал Иване: «Если Леона что-то делает, делай наоборот». [Смеется.] «Относись к людям хорошо». Да она и так хорошая.

Думаете, Леона просто жадная?

Да нет, не просто. Она сумасшедшая. Леона Хелмсли просто плохой человек. Она к подчиненным относится хуже всех, кого я знаю. А я знаю довольно жестких людей.

Что вы делаете для сохранения хороших отношений с подчиненными?

Каждое утро я прогуливаюсь по атриуму в «Башне». Зайдите туда… Там все прекрасно, все сияет. Я туда спускаюсь и постоянно всех по-доброму муштрую. Я хочу, чтобы все выглядело идеально. Я вообще во всем участвую. Я дружен с портье и горничными в «Плаза» и «Гранд Хайатт».

Неглупые вроде бы люди меня спрашивали, зачем я вообще разговариваю с портье и горничными. Я ушам своим не верил. Это же люди, на которых все и держится. И если я им нравлюсь, они лучше работают… а я им хорошо плачу.

Вы недавно потеряли ценных сотрудников в авиакатастрофе.

Да. Я потерял не просто умнейших людей, ключевых сотрудников компании — я друзей потерял, не мог поверить. Сначала я был потрясен, позвонил их женам, продолжал что-то делать… Мой оптимизм уменьшился. Никогда не думал, что смерть посторонних вроде бы людей так на меня повлияет.

А что вы думали, когда первое потрясение прошло?

[Молчит.] Это огромная потеря. Меня взбесило, что они летели непонятно куда. Была там пресс-конференция, средненькая, по поводу мелкого матча по боксу. Я им сказал, что лететь не обязательно, но они захотели… Отдали жизнь за такую мелочь. Мне было тяжело. [Молчит.]

А что вы думаете о богачах в целом?

Богатые люди умеют выживать. По природе своей они делятся на тех, кто свое состояние унаследовал, и тех, кто его сделал сам. Те, кто унаследовал, обычно довольно робко себя ведут, боятся потерять то, что у них есть. И кто их обвиняет? А некоторые идут на риск и либо зарабатывают еще большие деньги, либо разоряются.