Дон Жуан в Неаполе - [8]
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Итакъ, знайте: это Донъ Жуанъ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Вотъ тебѣ разъ? Я узнанъ?
ЛЕПОРЕЛЛО. Идіотъ!
ГАБРІЭЛЛА. Это имя рѣшительно ничего не говоритъ мнѣ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Я очень радъ, синьора, потому что иначе я трепеталъ бы за вашу добродѣтель.
ГАБРІЭЛЛА. Вамъ это особенно къ лицу.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Донъ Жуанъ ди Маранья — знаменитый побѣдитель женскихъ сердецъ.
ГАБРІЭЛЛА. Ахъ, какъ интересно!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Самый безнравственный человѣкъ стараго и новаго свѣта.
ГАБРІЭЛЛА. Ахъ, какъ интересно!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Обольститель тысяча трехъ женщинъ, убійца тысяча трехъ мужей, суровыхъ отцовъ, подозрительныхъ братьевъ…
ГАБРІЭЛЛА. Ахъ, какъ интересно!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Адъ поглотилъ его, но даже адъ, самый адъ не могъ удержать. Вотъ каковъ человѣкъ!
ГАБРІЭЛЛА. Ахъ, какъ интересно, интересно, интересно!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Я нашелъ себѣ неожиданнаго помощника.
ЛЕПОРЕЛЛО. О, зачѣмъ я связался съ этимъ тупоумнымъ чернокнижникомъ?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Теперь подумайте, какой опасности вы подвергались.
ГАБРІЭЛЛА (печально). Да, только подвергалась!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Я исполнилъ ваше желаніе и жду награды.
ГАБРІЭЛЛА. Однако, вы жадный кредиторъ. Придите завтра. У меня сейчасъ нѣтъ свободныхъ поцѣлуевъ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Я говорилъ, что вы меня надуете. А — чего бы я не сдѣлалъ за вашъ поцѣлуй.
ГАБРІЭЛЛА. Въ самомъ дѣлѣ? Познакомьте меня съ Донъ Жуаномъ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ни за что.
ГАБРІЭЛЛА. Ну, такъ пусть цѣлуетъ васъ лихорадка.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Зачѣмъ онъ вамъ? Донъ Жуанъ есть сатана.
ГАБРІЭЛЛА. А я какъ разъ никогда не видала живого сатаны.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Онъ погубитъ васъ.
ГАБРІЭЛЛА. Будто?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ужъ это такой человѣкъ. Да вы разспросите о немъ кума Эджидіо.
ЛЕПОРЕЛЛО. Идіотъ поклялся погубить меня!
ГАБРІЭЛЛА. Какъ? Они знакомы? Тѣмъ лучше. Поцѣлуй останется въ домашней экономіи.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Я не сказалъ, что донъ Эджидіо знакомъ съ Донъ Жуаномъ.
ГАБРІЭЛЛА. Вы что-то путаете, донъ Ринальдо.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ничуть. Вашъ мужъ, какъ чиновникъ полиціи, знаетъ всѣхъ, въ томъ числѣ и Донъ Жуана!
ЛЕПОРЕЛЛО. Хоть тутъ-то хватило ума вывернуться!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Вашъ супругъ очень бережетъ васъ отъ Донъ Жуана, — повѣрьте, очень!
ГАБРІЭЛЛА. Вотъ какъ?
ЛЕПОРЕЛЛО. На каторгу его, на каторгу!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Что за милый малый! Какъ онъ хлопочетъ за меня.
ГАБРІЭЛЛА. А какъ вы думаете, донъ Ринальдо, за какою женщиною труднѣе ухаживать: за добродѣтельною, вотъ какъ я, или за такою, у которой въ прошломъ была какая-нибудь интрижка?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Съ интрижкою, конечно, легче.
ГАБРІЭЛЛА. Такъ что, если бы я была невѣрна своему мужу…
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Я считалъ бы, что мои шансы поднялись.
ГАБРІЭЛЛА. Послѣ этого я рѣшительно не понимаю, почему вы не хотите познакомить меня съ Донъ Жуаномъ?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Но…
ГАБРІЭЛЛА. Представимъ даже, что я влюбилась, — не навсегда же?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. А вѣдь правда!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Вотъ женская логика!
ЛЕПОРЕЛЛО. Продиктованная зміемъ-искусителемъ, погубившимъ нашу праматерь.
ГАБРІЭЛЛА. Мимолетная любовь лишь научитъ меня, какъ можно любить другого, принадлежа одному. Ея пламя лишь растопитъ ледъ, которымъ оковано мое благоразуміе.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Вы сирена!
ЛЕПОРЕЛЛО. Перерѣзать горло имъ обоимъ — вотъ что мнѣ осталось!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Вотъ что называется обѣщать много и ровно ничего.
ГАБРІЭЛЛА. Говоря правду, я совсѣмъ не знаю любви, и ужъ, конечно, не вамъ, донъ Ринальдо, первому научить ей меня. Но если… кто знаетъ…
ЛЕПОРЕЛЛО. Іезавель! Сущая Іезавель!
ГАБРІЭЛЛА. Вы кажетесь мнѣ ничуть не красивѣе и не интереснѣе моего собственнаго супруга.
ЛЕПОРЕЛЛО. Что, съѣлъ? Крррасавецъ!
ГАБРІЭЛЛА. Но вѣдь я ничего не понимаю въ мужчинахъ, рѣшительно ничего. Кто знаетъ, можетъ быть, я достоинства принимаю за недостатки? На мой взглядъ, вы очень похожи на комара. Я нахожу это довольно безобразнымъ. Но, можетъ быть, именно тѣмъ, чтобы походить на комара, и опредѣляется истинная мужская красота? Я вѣдь не понимаю, я ничего не понимаю. Можетъ быть, понявъ любовь, я пойму ваши достоинства, оцѣню ихъ и полюблю не Донъ Жуана, но васъ…
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Рѣшено. Одинъ поцѣлуй въ задатокъ, — и Донъ Жуанъ будетъ у вашихъ ногъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Іуда! Поди и удавись на осинѣ!
ГАБРІЭЛЛА. Пусть Донъ Жуанъ будетъ у моихъ ногъ, — и я васъ поцѣлую.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Нѣтъ, сперва.
ГАБРІЭЛЛА. Нѣтъ, послѣ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Сперва!
ГАБРІЭЛЛА. Послѣ!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Я шагу не сдѣлаю отсюда, пока не получу поцѣлуя.
ГАБРІЭЛЛА. Въ такомъ случаѣ, вамъ, какъ Лотовой женѣ, придется торчать здѣсь до скончанія вѣка.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Габріэлла, вашъ обманъ заставляетъ меня прибѣгнуть къ силѣ!
ГАБРІЭЛЛА. Руки коротки!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Вотъ же вамъ! (Хочетъ обнять Габріэллу; та защищается. Донъ Жуанъ становится между ними.)
ДОНЪ ЖУАНЪ. Позвольте, братъ мой. У васъ нѣсколько странная манера забавлять дамъ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. О, ужасъ!
ГАБРІЭЛЛА. Благодарю васъ, синьоръ. Вотъ, видите, донъ Ринальдо: истинная добродѣтель никогда не остается безъ защиты.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Какого чорта вы мѣшаетесь не въ свое дѣло?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Я слышалъ всю вашу бесѣду съ этой синьорой.
ГАБРІЭЛЛА. Ахъ, какой стыдъ!
ЛЕПОРЕЛЛО. Все пропало, кромѣ чести, какъ сказалъ король Франческо, удирая съ поля сраженія!
Однажды в полицейский участок является, точнее врывается, как буря, необыкновенно красивая девушка вполне приличного вида. Дворянка, выпускница одной из лучших петербургских гимназий, дочь надворного советника Марья Лусьева неожиданно заявляет, что она… тайная проститутка, и требует выдать ей желтый билет…..Самый нашумевший роман Александра Амфитеатрова, роман-исследование, рассказывающий «без лживства, лукавства и вежливства» о проституции в верхних эшелонах русской власти, власти давно погрязшей в безнравственности, лжи и подлости…
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Италия».
В Евангелие от Марка написано: «И спросил его (Иисус): как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, ибо нас много» (Марк 5: 9). Сатана, Вельзевул, Люцифер… — дьявол многолик, и борьба с ним ведется на протяжении всего существования рода человеческого. Очередную попытку проследить эволюцию образа черта в религиозном, мифологическом, философском, культурно-историческом пространстве предпринял в 1911 году известный русский прозаик, драматург, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик Александр Амфитеатров (1862–1938) в своем трактате «Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков».
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.
Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Русь».
«Единственный знакомый мне здесь, в Италии, японец говорит и пишет по русски не хуже многих кровных русских. Человек высоко образованный, по профессии, как подобает японцу в Европе, инженер-наблюдатель, а по натуре, тоже как европеизированному японцу полагается, эстет. Большой любитель, даже знаток русской литературы и восторженный обожатель Пушкина. Превозносить «Солнце русской поэзии» едва ли не выше всех поэтических солнц, когда-либо где-либо светивших миру…».