Дон Жуан - [10]

Как может мир вам верить до сих пор!

Произнесу ль ужасное признанье?

Едва лишь дверь закрылась на запор,

Как Дон-Жуан, невидимый доселе,

Слегка примятый, вылез из постели!

166

Он спрятан был и ловко и умно,

Но где и как — я обсуждать не смею:

Среди пуховиков не мудрено

Упаковать предмет и покрупнее.

Оно, наверно, душно и смешно,

Но я ничуть Жуана не жалею,

Что мог он утонуть в волнах перин,

Как в бочке Кларенс, сей любитель вин.

167

И наконец жалеть его не след,

Поскольку он грешил по доброй воле

И сам, нарушив божеский завет,

Себе готовил горестную долю.

Но, право, никому в шестнадцать лет

Раскаянье не причиняет боли,

И лишь за шестьдесят и бес и бог

Подводят нашим шалостям итог!

168

Как выглядел Жуан — мы не видали,

Но в Библии легко об этом справиться

Врачи царю Давиду прописали

Взамен пиявки юную красавицу.

В достойном старце силы заиграли

Живей, и не замедлил он поправиться.

Однако я не знаю, как Давид,

А Дон-Жуан имел унылый вид!

169

Но каждая минута драгоценна:

Альфонсо возвратится! Как тут быть?

Антония, умевшая мгновенно

Разумные советы находить,

На этот раз не знала совершенно,

Как новую атаку отразить.

А Юлия молчала, отдыхая,

К щеке Жуана губы прижимая.

170

Жуан уже прильнул к ее губам

И плечи ей поглаживал устало.

О страхе позабыв. «Да полно вам!

Антония сердито прошептала.

Поди служи подобным господам!

До глупостей ли нынче? Все им мало!

Мне этого красавчика пора

Упрятать в шкаф до самого утра!

171

Я вся еще дрожу! Помилуй бог!

Ведь этакая вышла суматоха!

И — да простится мне! — такой щенок

Виновник был всего переполоха!

Ох, я боюсь, хозяин очень строг!

Не кончились бы шутки наши плохо!

Я потеряю место, — ну, а вы

Останетесь как раз без головы!

172

И что за вкус? Ну, будь мужчина статный;

Лет двадцати пяти иль тридцати,

Оно, пожалуй, было бы понятно,

А то мальчишка, господи прости!

Ну, лезьте в шкаф и стойте аккуратно

Хозяин может в комнату войти;

Не шаркайте ногами, не сопите.

А главное — пожалуйста, не спите!»

173

Но тут Альфонсо — грозный господин

Ее прервал внезапным появленьем.

На этот раз он был совсем один

И потому с угрюмым нетерпеньем

Ей сделал знак уйти. Не без причин

На госпожу взглянула с сожаленьем

Антония, потом свечу взяла

И, сделав книксен, вежливо ушла.

174

Альфонсо постоял минуты две

И принялся опять за извиненья:

Он лепетал о ветреной молве

И о своем нелепом поведенье,

О смутных снах, о шуме в голове;

Ну, словом, речь его была смешенье

Риторики и несуразных фраз,

В которых он мучительно увяз.

175

Но Юлия, не говоря ни слова,

Ему внимала. Женщина молчит,

Когда оружье у нее готово,

Которое супруга поразит!

В семейных ссорах, в сущности, не ново,

Что тот приемлет равнодушный вид,

Кто за намек твой на одну измену

Тебя уликой в трех сразит мгновенно!

176

Она могла бы многое сказать

По поводу известного романа

Инесы и Альфонсо. Но молчать

Она предпочитала. Разве странно,

Что ради сына, уважая мать,

Она щадила уши Дон-Жуана?

А может быть, другим развлечена,

Про эту связь не вспомнила она.

177

Но я еще причину угадал

Ее вполне разумного молчанья:

Альфонсо никогда не намекал

(Из робости, а может — по незнанью!),

К кому он нашу донну ревновал

Инесы допустив упоминанье,

Она могла б по верному пути

Его на след Жуана навести!

178

В столь щекотливом деле очень вреден

Один намек. Молчанье — это такт.

(Для рифмы нужен «такт» — язык наш беден,

Октава — тиранический контракт!)

Мне хочется сказать, что наши леди

Умеют «замолчать» опасный факт.

Их ложь умна, изящна, интересна

И даже им к лицу, коль молвить честно!

179

Они краснеют — это им идет,

И мы им верим, хоть они и лживы.

Притом же отвечать им не расчет:

Они обычно так красноречивы,

Вздыхая, так кривят прелестный рот

И опускают глазки так красиво,

Потом слезу роняют, а потом

Мы вместе с ними ужинать идем.

180

Итак, Альфонсо каялся. Меж тем

Красавица, ему не доверяя,

Его еще простила не совсем,

И, о пощаде полной умоляя,

Стоял он перед ней уныл и нем,

Как изгнанный Адам у двери рая,

Исполнен покаянья и тоски.

И вдруг… наткнулся он на башмаки!

181

Ну что же — возразите вы — не чудо

Увидеть в спальне дамский башмачок!

Увы, друзья, скрывать от вас не буду:

То были башмаки для крупных ног!

Альфонсо покраснел. Мне стало худо!

Я, кажется, от страха занемог!

Альфонсо, форму их проверив тщательно,

Вскипел и разъярился окончательно.

182

Он выбежал за шпагою своей,

А наша донна к шкафу подбежала:

«Беги, мой милый друг, беги скорей!

Она, открывши дверцы, прошептала,

В саду темно, не видно сторожей,

На улицах еще народу мало!!

Я слышу, он идет! Спеши! Спеши!

Беги! Прощай, звезда моей души!»

183

Совет, конечно, был хорош и верен,

Но слишком поздно был преподнесен

И потому, как водится, потерян.

Досадой и волненьем потрясен,

Одним прыжком Жуан уж был у двери,

Но тут с Альфонсо повстречался он:

Тот был в халате и во гневе яром,

Но сбил его Жуан одним ударом.

184

Свеча потухла. Кто-то закричав,

Антония вопила: «Воры! Воры!»

Никто из слуг на крик не отвечал.

Альфонсо, озверевший от позора,

Жестокою расправой угрожал.

Жуан в припадке пылкого задора

Как турок на Альфонса налетел:

Он жертвою быть вовсе не хотел.

185

Альфонсо шпагу выронил впотьмах,

Чего Жуан, по счастью, не заметил.

Будь эта шпага у него в руках,

Давно б Альфонсо не было на свете.