Дон Корлеоне и все-все-все - [6]
После чего идёт к Карло Альберто, которому рапортует, что он, дядюшка Джузеппе, приехал из Бразилии, дабы воевать с австрийскими обезьянами. Нельзя сказать, что король приходит в восторг от этой информации. Он всё ещё несколько обижен на Гарибальди за то, что тот в своё время дезертировал из его армии и вообще пытался его свергнуть.
— Подумаешь! — говорит ему Джузеппе. — Это всё пустяки, дело житейское. Главное, что мы с тобой создаём Италию! Италию, Карло!
Под напором столь убедительной аргументации король нехотя разрешает Гарибальди немножко повоевать с австрийцами. Джузеппе выходит на тропу войны и обнаруживает там запыхавшегося Маццини.
— Стой, куда?!.. Не пущу! — кричит Маццини, расставляя руки в стороны. — Зачем ты сражаешься за монархию? Ты же предаёшь наши общие республиканские идеалы. Не верь королям, даже конституции приносящим. Не советую. Съедят!
Стоит признать, — совет был дельным. Глупый и злобный Карло Альберто уже успел передумать и приказал Гарибальди арестовать. Гораздо легче, впрочем, было остановить бегущего бизона, чем вошедшего в боевой режим Гарибальди. Наплевав на все придворные интриги, он бросается на линию огня и… Нашла коса на камень.
Австрийцы применяют секретное оружие: спускают с цепи собственного национального героя, постигавшего науку побеждать под командованием Александра Васильевича Суворова во времена Итальянского похода последнего. Того самого Йозефа Радецкого, столь популярного среди бравого солдата Швейка:
Собственно, этим врагом и был Гарибальди. Будучи пусть и талантливым, но самоучкой, выпускнику суворовского военного училища он противопоставить ничего не смог. Радецкий клятву сдержал и успешно вымел Джузеппе в Швейцарию. Восхищённо наблюдавший за процессом император Всероссийский Александр Первый на радостях пожаловал австрийскому маршалу почётную должность шефа Белорусского гусарского полка.
Раз уж совладать с австрийцами не вышло у самого Гарибальди, то у Карло Альберто шансов не было и подавно. В 1849 году, с треском проиграв войну, он отрёкся от сардинского престола в пользу сына, Витторио Эмануэле Второго (человека и галереи), и уехал отдыхать в Португалию. Витенька был не чета своему дураку-папаше. Каждый, кто видел его роскошные усы, сразу же понимал: этот король — что надо король! Но к ним, к усам, которые ещё сыграют решающую роль в истории Италии, мы вернёмся чуть позже.
Маццини же, призывая чуму на все королевские дома мира разом, ретируется в Папскую область. Папа римский — пусть и вполне самодержец, но всё ж хотя бы не король. Тем более что взошедший за три года до того на Святой Престол Пий IX изображал из себя папу-либерала. Учредил светский государственный совет, издал конституцию, помиловал политзаключённых, разрешил плюрализм мнений, свободу прессы и даже вероисповедания. Маццини спешит воспользоваться оказией и принимается обустраивать Римскую республику.
Но тут в Вечный город заявляется отдохнувший в Швейцарии Гарибальди в свежепостиранной красной рубахе. И сообщает римлянам, что религия — опиум для народа, а всех попов хорошо бы развешать на фонарных столбах. Папе эта его идея как-то не очень нравится, он резко передумывает быть реформатором и пишет письмо Наполеону (другому Наполеону, уже Третьему, племяннику знаменитого дяди), в котором слёзно умоляет спасти его, папу, от Красного дьявола.
Наполеоновский племянник посылает на подмогу корпус из пятнадцати тысяч французских солдат.
— Маццини предлагает сдаться! — говорит Маццини.
— Дядя Пиппо, ты дурак? — интересуется Гарибальди. — Я ж Гарибальди. Гарибальди не сдаётся!
И приступает к героической обороне Рима.
Для этого он применяет устрашающую и смертоносную тактику, отработанную ещё в Сан-Антонио. А именно — забирается на холм Джаниколо неподалёку от Ватикана и почти целый месяц наотрез отказывается оттуда слезать.
— А Гарибальди выйдет?!.. — каждое утро кричат снизу французы.
— O Roma o morte! — Рим или смерть! — твёрдо отвечает им итальянский герой, цитируя собственные слова, начертанные у подножия его, Гарибальди, конной статуи, удачно расположенной как раз на вершине Джаниколо.
Попавшие в столь хитроумную ловушку французы трепещут и запрашивают подкреплений.
С юга к Риму приближаются восемь с половиной тысяч бурбонских и девять тысяч испанских солдат. С севера же — и это гораздо хуже — маршем подходят австрийские чудо-богатыри Радецкого. На этого почётного белоруса, как мы помним, у Гарибальди острая аллергия. Поэтому, не дожидаясь его прибытия, 2 июля 1849 года Джузеппе спускается с холма и, радостно хохоча, уди… эмм… маневрирует в направлении Сан-Марино. Побеждённые французы с горя занимают Рим, в котором будут вынуждены бессмысленно просидеть аж до 1870 года.
В этот момент Гарибальди изобретает новую прогрессивную тактику ведения войны. «Мы будем порхать как бабочка и жалить как пчела! — говорит он. — Будем идти целый день, а если увидим противника — быстренько его победим. И сразу же пойдём дальше».
Проблема заключалась в том, что тактика была даже излишне прогрессивной. Поскольку тем, кто не Гарибальди, всё же иногда требуется есть и спать. А вот этого момента план как-то не предусматривал. Уставшие беспрерывно ходить и стрелять солдаты постепенно от него разбегаются.
Это книга о двух путешествиях сразу. В пространстве: полтысячи километров пешком по горам Италии. Такой Италии, о существовании которой не всегда подозревают и сами итальянцы. И во времени: прогулка по двум последним векам итальянской истории в поисках событий, которые часто теряются за сухими строчками учебников. Но каждое из которых при ближайшем рассмотрении похоже на маленький невымышленный трагический или комический роман с отважными героями, коварными злодеями, таинственными загадками и непредсказуемыми поворотами сюжета.
Италия — не то, чем она кажется. Её новейшая история полна неожиданных загадок. Что Джузеппе Гарибальди делал в Таганроге? Какое отношение Бенито Муссолини имеет к расписанию поездов? Почему Сильвио Берлускони похож на пылесос? Сколько комиссаров Каттани было в реальности? И зачем дон Корлеоне пытался уронить Пизанскую башню? Трагикомический детектив, который написала сама жизнь. Книга, от которой невозможно отказаться.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.