Дон-Кихот с `ядерным` чемоданчиком - [37]

Глебу снились сны с Нелевой, и не сказать что очень приятные. После одного из них Глеб даже проснулся в холодном поту. В этом сне они шли по зеленому травяному полю. Которое простиралось до горизонта и соединялось там с небом. На нем опять была надета его военная рубашка с эмблемами и офицерский галстук, он чувствовал непонятную неловкость от того что на нем эта форма. Глеб что-то говорил Ленке, рассказывал что ему надо скорее вернуться в больницу, иначе его будут искать. Но она лишь молча загадочно улыбалась ему. А потом она взяла его за руку. Он хотел спросить зачем, она это сделала. Но не успел. Свободной рукой Нелева показала куда-то вперед. Глеб проследил взглядом за ее рукой и в тот же миг его ослепила вспышка. Он инстинктивно прикрыл ладонью глаза, но вспышка уже прошла. Теперь перед ними возвышался огромный черно-красно-белый атомный «гриб». А они стояли, держась за руки и смотрели на него, как на фантастическое чудовище. Глеб еще успел удивиться, почему их не смело ударной волной и не сожгло вспышкой. А Нелева повернулась к нему и сказала: «А вот так Глебочка, термоядерные войны заканчиваются». Тут Глеб проснулся. Потом он еще долго вспоминал этот сон.

А в понедельник вернулся из отпуска Кира и первым делом отозвал в сторону Глеба, когда тот после завтрака направлялся в класс.

—Глеб, у меня тут для тебя подарок есть, — шепотом сказал он, — ты его сейчас спрячь в тумбочку, чтобы никто не увидел, а в классе скажи, что чувствуешь себя плохо и иди в палату. Я тоже туда подойду, объясню что к чему. Или нет, сначала спрячь и сразу в класс иди, а я тебе потом скажу что делать.

С этими словами он протянул Глебу черный кожаный дипломат. Приняв этот необычный подарок у Киры, Глеб чуть не выронил его из рук, тот весил килограмм пять, не меньше.

—Ты туда кирпичей чтоли напихал?! — вырвалось у Глеба.

—Тс-с, — зашипел Кира и с заговорщицким видом прижал палец к губам. Глеб только хмыкнул в отвел, и пробурчал:

—То же мне секреты.

Как и у всех ребят в отделении у него имелась своя «отмычка» от больничных замков, которую он всегда носил с собой в кармане пижамы. Родители давно уже привезли ему нормальные рубашку, тренерки и брюки для улицы, но он надевал их лишь на прогулку, предпочитая в отделении ходить в больничной одежде, свободной и удобной. Глеб оглянулся по сторонам, и не заметив медсестер или воспитателей, быстро подошел к двери палаты, открыл ее и войдя сразу же захлопнул. Затем пробежал, лавируя между кроватей к своей тумбочке и попытался убрать туда дипломат Киры. Ничего не получилось. Кейс не умещался ни боком, ни стоя, слишком велик он был для тумбочки. Глеб выругался и стал смотреть по сторонам, размышляя куда бы спрятать кейс. Он конечно мог бы отнести его в класс и положить в шкаф, где ребята хранили сумки с вещами, которые не помещались в тумбочки или санитарки запрещали их там держать. Но это означало подвести Киру, не выполнив его просьбу. Глеб подумал и решил временно запрятать кейс под матрац. Все равно пол будут мыть только через два дня, поэтому никто ничего не заметит, а за это время он что-нибудь придумает или просто положит этот подарок-чемодан в шкаф. Глеб быстро поднял край матраца и положив дипломат на железные пружины кровати, накрыл его. Получилось скверно. Даже беглого взгляда было достаточно чтобы понять что под матрацем что-то лежит. «Ладно, потом перепрячу, сейчас все равно никто не увидит», — подумал Глеб и быстро пошел прочь из палаты, чтобы его ненароком не хватились в классе. Ему повезло, в коридоре опять никого не было и он, пройдя к классу, вошел в открытую дверь. Воспитатель, Ольга Николаевна сменявшая через день Олега Владимировича, как раз села на свое место и посмотрев на Глеба сказал:

—Ну что все на месте? Брусникин, закрой дверь.

Глеб выполнил ее просьбу и после того как раздался щелчок автоматического замка, как ни в чем не бывало, сел за стол вместе с Кирой. Начались каникулы, и обязанность делать уроки отпала, поэтому все с тоской посматривали на летнюю улицу, с нетерпением ожидая прогулки. В оставшееся до нее время ребята как всегда играли в настольные игры или просто непринужденно болтали.

—Что в этом дипломате? — шепотом спросил Глеб Киру, его начало разбирать любопытство, — тяжелый как чугунная гиря.

—Потом, — отмахнулся Кира, — но он теперь твой.

—Так нафига он мне? Что в нем? Оружие? — начал допытываться Глеб.

—Не совсем оружие, — замялся Кира, — точнее что-то типа…, но оно не работает. Ты сейчас отпросись в палату, а я через минут десять подойду. Надо еще Кащея и Митьку предупредить. А то если все вчетвером запросимся в спальню, то могут не пустить, или заглядывать начнут через каждые пять минут — проверять что мы там затеваем.

—Понял, — кивнул Глеб и спорить больше не стал. Он подошел к Ольге Николаевне и напустив на себя больной и усталый вид, жалобно произнес:

—Ольга Николаевна, я себя плохо чувствую, можно я пойду в палату, полежу?

Воспитательница, полная женщина средних лет, посмотрела на него из-под массивных очков и одобрительно кивнула.

—Пойдем Глеб, я тебе открою, — но потом спохватилась, — у тебя не температура? Голова не болит?