Домовенок Кузька и Вреднючка - [8]
— Кусай, на здоровье, я деревянная, мне не больно. А уволокешь — опять убегу. Я ложка — быстрые ножки. Теперь всегда у людей жить буду, — отвечает Кузька ложкиным голосом.
— Это мы еще пошмотрим! — сердится шишига.
Пинает он банку ногой, рассыпает все ложки, хватает свою и уволакивает в норку. А на шестке домовенок смеется-закатывается. Понравилось ему за ложку разговаривать.
С этого момента Кузька только и ждет, когда шишига ложку свою без присмотра оставит. Тут же хватает ее, моет, чистит и в компанию с хозяйским ложками ставит. Тот уж ее и под перинку прятал, и ниточкой привязывал, и в землю закапывал — все без толку. Крепился-крепился шишига, и сдался. Сам свою ложку начищает, намывает, чистой тряпочкой полирует. Не получается у него, не привык он о вещах заботиться, да Кузька его ложкиным голосом подбодряет:
— Спинку почеши, спинку! А теперь голову помой. Хорошо! Спасибо тебе, хозяин!
Перестала его ложка к людям убегать. А к тому времени плотник Левонтий по Анюткиному заказу маленькую чашечку и тарелочку из дерева выточил, а Кузька их в пыли вывалял и в грязи испачкал. Приходит как-то шишига в свое логово, а там кроме ложки еще два гостя.
— Вот, привела, — говорит Кузька ложкиным голосом, — от нерадивых хозяев убежали, будут у нас жить, если ты их любить будешь. А если нет, к другим хозяевам уйдут.
— Буду любить, буду, — машет руками шишига, — нечего им других хозяев ишкать, по швету мыкаться. А нам посуда шамим нужна.
Отмыл шишига чашку с тарелкой от грязи и засмеялся от радости. Ни них точно такие колокольчики оказались, как на его ложке.
— Сестрички нашлись! — радуется ложка.
А это Анютка специально разрисовала посуду колокольчиками, как на ложке. Чтобы у шишиги свой сервиз завелся.
Всю ночь ухаживал за своим сервизом шишига. Говорил ему разные слова ласковые, с места на место перетаскивал. Кузька даже притомился за посуду разговаривать. Притомился, зевнул сладко и говорит ложкиным голосом:
— Теперь я спать буду, а ты мне не мешай.
— Как не мешать? — пугается шишига. — Не разговаривать? Не чиштить? Не ташкать?
— Таскать и чистить можно, — щедро разрешает Кузька, — и разговаривай, если пожелаешь. А вот отвечать я тебе долго не буду. Притомилась.
В конце концов, у домовенка кроме воспитания шишиг дел немало. Не может он целыми днями ложкиным голосом всякие глупости говорить.
К вечеру вспомнил Кузька и про шишигу. Вспомнил и по лбу себя ладошкой — хлоп!
— Вот тетеха беспамятливая! Тарелку дал, а в тарелку положить забыл!
Подбежал он бабушке Настасье, вытащил из печки пирожок самый румяный и — бежать. Пирожок горячий, руки жжет, торопится Кузька — вот-вот шишига проснуться может!
Но успел. Добежал до логова, пирожок на тарелку положил и спрятался. И вовремя! Шишига как раз на своей постельке потягивается, позевывает, помаргивает. Встал, и сразу к своему сервизу. А там — сюрприз! Пирожок с малиной! Румяный, глянцевый, жаром так и пышет, ароматом с ног сшибает.
Скривился шишига:
— Ты чего на моей тарелочке разлегся! Всю ее только ишпачкал! Вон отсюда!
Схватил пирожок да как запустит им в мышь пробегавшую! Мышь пискнула, но пирожок прихватила. А шишига притащил откуда-то горсть ржавых гвоздей, разложил их красиво на тарелочке, насыпал в чашку пригоршню песка, сидит, гвоздики погрызывает, песочком прихлебывает да нахваливает:
— Надо же! Из моего сервиза даже шамая проштая еда вдвойне вкуснее кажется!
— Ого-го, — чешет в своей засаде затылок Кузька, — оказывается, не все пирожки-то любят! Оказывается, для кого-то гвоздь вкуснее вареника!
Глава 10. РЕЦЕПТ ТОРТИКА ДЛЯ ШИШИГ
— Фенечка, ну что тебе стоит, — уговаривает кошку девочка, — он совсем не такой противный, как кажется. Он совсем безобидный.
— Ни-ког-да, — отрубает Фенечка. — Он мне хвост дверью прищемил? Прищемил. Он мне на голову горшок с маслом скинул? Скинул. Он меня в гадости этой, в варенье, измазал? Измазал. И все это, не считая мелких пакостей. Ни-ког-да я не пойду на перемирие с этим негодником. Лучше смерть.
— Ну ты же была котенком, — не сдается Анютка, — и тоже шалила. Представь, что шишига — маленький, одинокий котенок.
— Котята хорошенькие, им простительно. А ваш шишига — страшный.
— Он не страшный. Он просто немытый, — вступает в разговор Кузька, — а чумазые все кажутся страшнее, чем есть на самом деле.
— Ни-ко-гда, — упрямится кошка, — и не просите. Вот домовых — люблю. А шишиг — бр-р-р!
Никак не уговаривается кошка. Махнула хвостом — и в дверь. Оно и понятно. Совсем растрепал ей нервы шишига. Один хвост в варенье чего стоит!
— Ох, не люблю я интриги плести! — расстраивается Кузька.
— А что это такое? — удивляется Анютка, — новый вид вязания?
— Почти. Только плетутся не нитки, а дела и слова. А сплетаются не носки, а событие. От доброй интриги может получиться дружба, радость или свадьба. От злой — свора, драпание и бум. Понятно?
— Не совсем, — честно призналась девочка.
— Сейчас поймешь, — обнадежил ее Кузька. — Мы будем делать приятное кошке и шишиге. Только они не будут знать, что это делаем мы. Потому что мы все будем сваливать на них.
— То есть как будто Фенечка приносит радость шишиге, а шишига — Фенечке? — понимает девочка.
