Dominus bonus, или Последняя ночь Шехерезады - [12]
- Чего же ты смеялся, Андреас? Может, расскажешь? - к нам наклонился белобрысый ежик МС Герхарда.
- Потому что, - ответил Андреас, все еще усмехаясь, - ты, вроде бы, и правильную теорию выдумал, но функционировать она не будет.
- Почему это? - обиделся МС.
- Ты же сам не веришь в то, что поешь, а значит у тебя это все на уровне пародии, бродячего балагана.
- Так значит ты считаешь, что я неубедителен? - с вызовом спросил Герхард.
- Да нет, ты по-своему очень убедителен, - Андреас примирительно похлопал его по плечу. - Но, знаешь, если в твоей натуре это не заложено, то не сможешь ты властвовать над аудиторией, какие бы вы там с вашим продюсером тексты ни выдумывали.
- Ну да, - Герхард недовольно поджал губы, - посмотрел бы я, как бы у тебя это на сцене получилось.
- У меня бы, я думаю, получилось, - серьезно сказал Андреас. - Но, знаешь, я бы с такими текстами из убеждения на сцену не вышел.
- Из какого такого убеждения? - поинтересовался МС.
- Да из того же, из какого я на такие концерты никогда даже в качестве публики не хожу.
- Он просто не любит техно, - заметил кто-то с дивана.
- Не в этом дело, - возразил Андреас. - Просто мне противен тот стадный инстинкт, который заставляет людей размахивать руками, толпясь у сцены. Такое времяпровождение, по-моему, ниже человеческого достоинства, и если б мне предложили выйти к этой толпе, чтобы управлять ею, наподобие какого-нибудь гуру, то меня, пожалуй, вырвало бы от отвращения, еще прежде чем я успел бы сказать или спеть хоть слово. Ненавижу подобные игры во власть и могущество, какая бы роль мне при этом ни досталась.
Кто-то снова включил проигрыватель погромче, и МС Герхард пошел к другой группе, чтобы прокомментировать следующую песню.
"Revolution, it's a new revolution!" - доносилось до нас.
- Revolution? - усмехнулся Андреас, обращаясь ко мне. - Это уже во вкусе Фабиана.
- Какого Фабиана? - удивилась я.
- Не знаешь Фабиана? Он здесь, в принципе, Хозяин. Мы сейчас у него дома находимся и его день рождения справляем.
- Правда? - мне стало очень неудобно. - Так это день рождения? А я и не знала, мне никто не сказал. Я думала - просто так, вечеринка.
- Да ладно, - успокоил меня Андреас. - Фабиан, на самом деле, уже, наверное, в четвертый раз в этом году день рождения справляет, то с одной компанией, то с другой. Так что это уже практически действительно в сторону обыкновенной вечеринки мутировало. А поздравлений, я думаю, он все равно больше слышать не может, поэтому не переживай... Да вот он, кстати, сам сюда идет.
В комнате появился высокий парень в очках с прической, будто нарочно приведенной в некий продуманный художественный беспорядок, и с подчеркнуто одухотворенным выражением лица, которое, казалось, говорило: "Я сейчас взлечу". Заметив сидящего на полу Андреаса, Фабиан тут же улыбнулся чарующей, но при этом какой-то снисходительной улыбкой и немного торжественно, как человек, знающий цену каждому своему движению, приблизился к своему гостю, протягивая ему сверху вниз руку, как мне показалось, для поцелуя. Однако Андреас ограничился тем, что пожал ее.
- Я и не знал, что ты уже здесь, - заметил Фабиан после обмена приветствиями.
- И неудивительно: в таких хоромах за каждым не уследишь, - отозвался Андреас. - Славную квартирку тебе родители подарили. Сколько комнат? Пять?
- Шесть.
- Ну вот видишь, так бы ты до нашей комнаты за всю вечеринку и не добрался, если б у нас тут "Revolution" крутить не начали, - он кивнул в сторону проигрывателя.
Фабиан изобразил на лице некоторое недоумение:
- Что за "revolution"? Что ты имеешь в виду?
- Ну революция, - объяснил ему Андреас. - Это когда богатые убивают бедных и забирают их имущество. То есть наоборот, конечно: бедные убивают богатых. Тебе же такое нравится, ты же сам говорил.
Фабиан немного театрально поморщился:
- Когда я это говорил? Не помню что-то.
- Ну как же не помнишь? А та статья в вашем университетском журнале? Ты мне сам показывал. Она, вроде, так и называлась - "Вперед на баррикады!"
- "Назад на баррикады!" - поправил его Фабиан. - Я имел в виду: назад к студенческому движению шестидесятых-семидесятых. Но к революции я, в принципе, ни к какой не призывал, - добавил он с покровительственной ноткой в голосе.
- А для чего же тогда баррикады? - развел руками Андреас. - Для развлечения что ли?
- О баррикадах как таковых там, если помнишь, тоже речи не было, разъяснил Фабиан. - Это просто символ борьбы, метафора, если тебе это, конечно, о чем-то говорит, - он выждал значительную паузу. - В любом случае, я хотел побудить студентов к некоторой политической активности, в левую сторону, разумеется. Хотя, если ненароком до баррикад дойдет и даже до революции, то я, в принципе, ничего против не имею, потому что богатым в нашем обществе что-то уж слишком хорошо живется.
- Тебе виднее, - усмехнулся Андреас.
- Я только не понимаю твоей иронии, - немного обиженно проговорил Фабиан. - Ты-то как раз должен был бы со мной согласиться...
- С какой стати? Только потому что у меня меньше денег, чем у тебя и у большинства твоих друзей, я еще не обязан поддерживать твои великие революционные теории.
Автор: Те, кто уже прочитал или сейчас как раз читает мой роман «Камертоны Греля», знают, что одна из сюжетных линий в нём посвящена немецкому композитору и хормейстеру Эдуарду Грелю, жившему в Берлине в XIX веке. В романе Грель сам рассказывает о себе в своих мемуарах. Меня уже много раз спрашивали — реальное ли лицо Грель. Да, вполне реальное. С одной стороны. С другой — в романе мне, конечно, пришлось создать его заново вместе с его записками, которые я написала от его лица, очень близко к реальным биографическим фактам.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.