Домино - [64]

Зэт встает с шезлонга. Да, да, какая-то библейская чушь.

Нет уж. Библейская — да, чушь — нет.

Хорошо, пусть так. Пойдем в ресторан?

Но это важно!

Есть?

Какая-то кошка громко мяукает во дворе, чтобы все обратили внимание на то, что она поймала мышь.

Если бы не мальчишка, который воплощает детскую мечту своего отца и с мигающими фарами ездит по площади в новом полицейском автомобиле, который, к сожалению, слишком мал для папы… если бы не более взрослые мальчики, которые, к ужасу матерей, катаются на скейтбордах… можно было подумать, что находишься в тех временах, когда Джульетта мечтательно вышла на балкон, пока Ромео — так же мечтательно — стоял внизу у колонны.

Они сидят на площади. Это своего рода помещение. Потолок покрыт звездами. Цикады, детские голоса, звон столовых приборов и повторяющиеся обещания продавца лотерей о богатстве являются неотъемлемой частью интерьера. Обычно она любопытна и интересуется историей того места, где находится. Сейчас ей все равно, что здесь когда-то были венецианцы. Единственное, что она знает, — это то, что она здесь и сейчас. С ним. Но она не уверена.

Зэт. Ты делаешь меня счастливой!

Хорошо.

Только бы у нее было зеркальце в сумке. Тогда бы она достала его, повернула к нему и рисовала им эти свои слова. Хотя бы маленькое. Но у нее никогда нет в сумке зеркальца.

Она говорит. Говорит о своих детях. Останавливается, говорит о своей работе.

Ты хочешь кофе?

Нет, спасибо, иначе я не усну.

А кто говорит, что мы будем спать?

Они идут вдоль пристани, мимо уличной дискотеки, где свет и звук тяжело ударяются о каменную стену, идут через туннель, к чему-то более светлому. Снова тихо, и они возвращаются к бухте. Спускаются к пляжу.

Поцелуй меня, Зэт!

С удовольствием.

Она срывает платье. Поймай меня! Сабатин бежит в воду, которая сейчас черная и плотная, как бархат, расшитый золотом. Свет на другом берегу мерцает, как бриллиант. Она плывет, и между ее руками раскрывается веер мерцающего золота. Зэт?

Берег темный. Он не отвечает. Зэт! Плавание брассом ночью звучит приглушенно.

Зэт? Вся запыхавшаяся, она выходит на берег. Я думала, ты ушел. Я тебя не видела.

Ты холодная, дитя мое.

Почему ты не отвечал?

А есть такой закон, что надо?

Она облокачивается на него и чувствует, что замерзла.

Они лежат под одним одеялом. Птицы, дети и почти все машины спят. Если бы они курили, они бы зажгли каждый по сигарете или, может, одну на двоих. Вместо этого он находит ее руку, и вот она говорит то, что, ей казалось, она никогда никому не скажет. Кроме Франсуа.

~~~

Манон на премьере новой постановки «Медеи». Зимой они с Виолетт ходили на лекции по драматургии. Бобби, который работает в фармацевтической области, послушно следует за своей женой, когда та хочет пойти в театр. Мужа Манон с ними нет, так как он на конгрессе в Марселе, и она, хоть и не собиралась, в первый раз надела свой костюм от Сен-Лорана.

Виолетт мучается тем, что выглядит слишком нарядной в светло-зеленом шифоновом платье, и раздражена, что пошла на этот спор. Красный и черный, кстати, не идут Манон.

Мадам Токе теребит носовой платок, и ей трудно сконцентрироваться на белом прямоугольнике сцены. Значит, Марсель. Она чувствует себя не совсем комфортно в новом костюме.

Зал взрывается аплодисментами. Но дамы не в восторге, в то время как сопровождающий их господин, ко всеобщему удивлению, находит что постановка была превосходной.

~~~

Токе уехал на выходные, но Роз видит, что в квартире до поздней ночи горит свет. Это может быть защита от воров. Она пригласила на ужин девять человек. Взяла стулья у соседей и всю субботу готовила, была в отличной форме вплоть до воскресного утра, когда, вся светящаяся, встречала гостей. А он ничего, тот, с рукой, то есть без руки. На это всегда будешь обращать внимание, это неизбежно. Он не родился таким. Без кисти. Это видно, и где-то в глубине души больно смотреть на недостающее продолжение предплечья. Он, должно быть, так устал рассказывать о случившемся, и Роз попросила друзей ни о чем его не спрашивать. Может, он даже считает, что это странно, поскольку он наверняка к этому привык. Роз рассказывает, что все люди знают друг друга если не напрямую, то через кого-то. И компания активно обсуждает, так ли это, и пробует опровергнуть теорию. Но такие вещи не надо проверять. Роз просто нравится сама мысль, ведь это сближает людей. Ее мама приняла к сведению, что скоро познакомится с будущим зятем, который якобы является отцом Лулу, и сидит со своей внучкой в первый раз с субботы на воскресенье, оснащенная детским пюре и нацеженным грудным молоком своей дочери. Странное чувство! Роз чувствует облегчение, какого давно не чувствовала, и ни разу за вечер она не занавешивает окно.

Жан, коллега из клиники, два дня заменял Эрика, но это, по правде говоря, было не совсем удобно мадам. Скучный тип!

У детей все хорошо, Сабатин привезла им только шоколад. Ой, я забыла рокфор, прости, Франсуа.

Я все равно по тебе скучала, — Роз расстегивает верхнюю пуговицу его рубашки.

Манон очень молчалива, но у него так много работы в связи с конференцией в Марселе, что Зефир этого не замечает.