Доминион - [8]

Я отпрыгнул в сторону, едва сумев избежать моего собственного творения.

На этот раз, когда я открыл свои руки к Тристану, пламя не было выпущено, но пошел довольно темный дым. Тристан остановил дым между нами, борьба темной дымки с его синим дымом. Я толкнул это изо всех сил, но он отразил. Удивительно, синий дым начал двигаться ближе ко мне, исходило мощное тепло, которое горело на моей коже.

Я слышал, что Тристан был сильным, но не таким. Его дым полз все ближе и ближе ко мне, и я начал бояться, что могу проиграть. Но, опять же, проигрыш не для меня. Я готовился к боли, а затем отпустил свой черный дым. В тот момент, когда я это сделал, дым Тристана ударил меня в грудь, посылая на столы и компьютеры позади меня.

Синий дым Тристана причинял боль. Я чувствовал, как будто буквально был в огне, все мое тело ослабело, и, хотя я вырос на сильной боли и стоял на рынке, наполненным болью, я не мог восстановить свои силы.

Я заставил себя встать. Гнев прошел через меня, даже жарче, чем пламя, которое я выпускал из моих рук.

Используя мой взгляд, я был в состоянии причинить боль другому. Я поднял руку, в результате чего девочка, пытавшаяся убежать, начала плавать в воздухе. Девочка кричала от боли, когда я мысленно пытал ее.

— Гидеон! — крикнул Тристан, и к тому времени, как его голос стих, девочка уже благополучно находилась на земле рядом с ним.

Я поднял руку, на этот раз поднимая двух ангелов, женщину и маленького мальчика. Они кричали вместе, когда я соединил свои руки. Тристан тоже остановил их в воздухе, прежде чем они врезались в землю. Я, не теряя много времени на создание другого огненного шара в руке, быстро бросил его в Тристана.

На этот раз было слишком поздно, чтобы остановить его. Огонь ударил его, смерть началась. Я улыбнулся, когда пламя образовало круг вокруг него, он кричал.

Некоторые из ангелов выкрикивали его имя и бросались к нему на помощь, забывая, что я был здесь, и что опасность не прошла.

Конечно, они не хотели, чтобы Тристан получил травму. Никто не хотел, чтобы Тристану причинили вред, потому что он был героем и единственным эффективным оружием против меня.

Тристану потребовались считанные секунды, чтобы освободиться от огня. Хотя ему было больно, я знал, что он отказывался уйти. Я не хочу быть самым слабым звеном и уйти, хотя мне тоже было больно, так что я сделал единственное, о чем мог думать.

— До завтра, ваше высочество.

Я бросил огненный шар в сторону ангелов рядом с ним. Я не стал ждать, чтобы увидеть, сжег ли он кого-нибудь, я в этом не сомневался. Я щелкнул пальцами, транспортируя себя с городской площади.

Глава 4. Прошлый год. Эбигейл

О, какой эгоистично-красивой вещью была бы эта жизнь, если бы я на самом деле жила, любила, и дышала ни для кого, кроме себя.

Мелоди Манфул

Я была на этой дороге раньше. Я водила на ней больше раз, чем рассчитывала. Мой личный тренер, Логан, и я ездим по этой самой дороге каждый месяц.

Я не была новичком в вождении, но сегодня, я даже не узнавала дорожные знаки, мимо которых мы проезжали, хотя я знала все и каждый по памяти. Я поставила своей задачей не смотреть никуда, только в окно со стороны пассажира, но я все равно чувствовала, что автомобиль полз, как черепаха. Поездка занимала всего сорок минут, когда я ехала с Логаном: сегодня, однако, казалось, что она занимала годы.

Может быть, это потому, что я нервничала, или потому, что домашняя работа ждала меня дома, или это может быть тот факт, что я сидела рядом с отцом, Брайаном Селлс, человеком, которого все считали погибшим пятнадцать лет назад.

История была такой, что мой отец умер в армии, когда мне было всего два, но эта история была прикрытием.

— Как дела в школе? — спросил мой отец, я повернула голову, чтобы посмотреть на него. В тот момент, когда наши глаза встретились, я снова отвернулась в окно.

— Все по-старому, все по-старому. Они говорят, я слушаю, — прошептала я.

— Это звучит весело, — сказал он, а затем последовало более неловкое молчание.

Реальная история также случилась пятнадцать лет назад. Мой отец, который работал на ЦРУ в качестве секретного агента в то время, был скомпрометирован. Он пошел домой, который делил с мамой и мной, и были почти убит при попытке защитить нас, моя мать была тяжело ранена из огнестрельного оружия.

После инцидента, мои родители и я получили новые личности. В отчетах полиция объявила, что мои родители и я были мертвыми. Моя мать и я переехали в Сан-Франциско, из нашего дома в Беверли Хиллз, и ЦРУ подключили мою маму к работе в одном из крупнейших домов моды в Сан-Франциско. Три года спустя, она открыла свой собственный бутик, а спустя двенадцать лет, она была одним из самых известных дизайнеров со своей собственной империей моды, Селлс. Общественность называла ее «богиней моды».

Моя мать не волновалась, что враги моего отца, возможно, узнают ее в рекламе, она отказалась жить в страхе. Я любила храбрость моей матери.

Мой отец, тем временем, получил новую личность от ЦРУ и пообещал остаться в стороне ради нашей безопасности. В то время он работал над важным происшедствием и в любом случае не мог остаться. В конце концов, этот случай привел его к другому и к другому, пока он не решил остаться с ЦРУ навсегда.