Доминика и Бовалле - [86]

— Приветствую вас! — воскликнул Джошуа и продолжал сыпать словами. — Да уж, помотало нас сегодня вечером! Комнату для моей госпожи и ужин — немедленно! Благородный сеньор следует за нами и скоро будет здесь.

Трактирщик медленно обвел Доминику взглядом.

— Что такое? — подозрительно спросил он.

Доминика выступила вперед. Она тоже умела сыграть роль.

— Комнату, хозяин, и немедленно, — высокомерно приказала она. — Вы что, будете держать меня на пороге?

Джошуа с поклонами ввел свою госпожу в гостиницу.

— Разбойники, хозяин, — бросил он через плечо. — Их было трое, и лошадь госпожи убили под ней. Ах, как не повезло!

— Бандиты? Храни нас Иисус! — Трактирщик перекрестился. — А как же сеньор?

— О, будьте уверены, мой господин гонится за разбойниками, — на ходу сочинил Джошуа. — «Как! — воскликнул он. — Это так и сойдет им с рук?» Негодяи увели наших вьючных лошадей, и мой господин не удержался, чтобы не отправиться за ними в погоню, а мне предоставил найти приют для благородной сеньоры. О, это отчаянный смельчак!

Доминика перебила тоном госпожи, привыкшей повелевать:

— Спальню, хозяин, да поживее, и ужин к приезду дона Томаса.

Ее тон оказал желаемое воздействие. Было ясно, что это знатная дама, и трактирщик поклонился ей. Однако он, несомненно, что-то подозревал.

«Еще бы ему не сомневаться! — говорил потом Джошуа Диммок. — Невероятная история, скажу я вам, но к тому времени я окончательно иссяк и не смог сочинить ничего более убедительного, что на меня не похоже».

Донью Доминику провели наверх в прекрасную комнату, большую и удобную. Она опустилась в кресло и сказала раздраженным тоном, предназначавшимся для ушей трактирщика:

— Это ты, Педро, должен был преследовать этих негодяев. Дон Томас слишком несдержан. Отправить меня вот так, а самому остаться. — Словно внезапно заметив озадаченного хозяина, она спросила: — Ну, что такое? Что вы хотите?

Он вышел с поклонами, заверив ее, что ужин будет подан к приезду сеньора. Вид двойного дуката, который Джошуа небрежно вертел в руках, окончательно убедил его держать свои подозрения при себе. Двойные дукаты не так уж часто водились в этой деревне, чтобы позволить себе потерять один из них.

Джошуа оживленно кивнул и со значением показал большим пальцем вниз.

— Все идет прекрасно, — сказал он. — А теперь, сеньорита, я пойду сниму узел со спины своей кобылы, с вашего позволения. Надеюсь, что сэр Николас не потеряет свой тюк, потому что там почти вся его одежда, а я уже слышу, как утром он требует свежую рубашку и брыжи.

Уверенность Джошуа, что Бовалле вернется, заразила Доминику. Она рассмеялась и взглянула на свой измятый костюм для верховой езды.

— Свежие брыжи для сэра Николаса! Интересно, а что вы предложите мне — ведь у меня всего одно платье, в котором я сейчас!

— Очень остроумный вопрос, сеньора, признаю. Об этом надо было подумать заранее. Но так бывает всегда, когда мой хозяин в подобном настроении! Боюсь, что он потерял свой узел и оставил ножны. Но с ним ведь сладу нет. «Не унывай!» Ах, разве я сам этого не знаю? Мы бросаемся в пекло, и если нам удается выбраться с целой шкурой, это чудо.

Он спустился забрать узел, присмотреть, чтобы лошадь поставили в стойло и накормили, а также заказать ужин для своей госпожи, который ей подали в комнату. Блюда, накрытые крышками, оставили на столе до приезда Бовалле. Трактирщик уже почти не сомневался, что принимает знатных гостей. Он не мог догадаться, по какому таинственному делу они едут, но был склонен подозревать похищение, и его сбивало с толку лишь непонятное отсутствие сеньора. Поведение Джошуа убедило его в том, что он обслуживает знатную сеньору. Только слуга человека, занимающего очень высокое положение в обществе, мог командовать как Джошуа. К приезду его господина должен быть приготовлен холодный каплун. Как, разве тут нет вина получше, чем эта кислятина? Пусть поспешат в подвал за бутылкой самого лучшего вина, которое у него есть. А где же молочные поросята? Что, сеньора должна ужинать такой тощей птицей и бычьим языком? Позор! Хозяину следует знать, что с такой знатной дамой, как его госпожа, не обращаются подобным образом.

Джошуа сам прислуживал Доминике и проявил суровость, когда у нее совсем не оказалось аппетита. Девушка посмотрела на него большими испуганными глазами.

— Он не едет, — сказала она.

— Терпение, сеньорита, терпение, он же не птица! — проворчал Джошуа. — Если он оттуда выбрался, ему еще нужно повести их по ложному следу к границе. Ни к чему, чтобы они гнались за нами по пятам, госпожа, — вы же не можете скакать во весь опор, а пришлось бы.

— Я очень хорошо езжу верхом, когда мне представляется такая возможность, — мягко возразила Доминика.

Время шло. Несколько человек, засидевшихся за вином, ушли домой. Свечи под лестницей погасили, и в таверне все стихло. Джошуа распорядился, чтобы приготовили комнату для его господина и разожгли камин у Доминики, весьма разумно рассудив, что приветливое потрескивание дров больше успокоит ее, чем его речи.

Она сидела у камина, пытаясь приободриться, и время от времени тревожно поглядывала на Джошуа. Она не хотела, чтобы он оставлял ее одну, и ни за что не желала идти спать, несмотря на все уговоры. Он может командовать и помыкать ею в других делах, но ему не удастся заставить ее отдыхать, пока она не будет уверена, что сэр Николас в безопасности.