Домик в Буа-Коломб - [49]

Пьер не помнил, как он был в животе у матери, но помнил свою мать, она кормила его, приносила ему пищу, когда он лежал на третьем этаже в своей комнате, как растение, лежал в течение года, ему не хотелось жить, он ни с кем не разговаривал, а она приносила ему еду и ставила перед ним. Он ее съедал молча, ничего не говоря.

А потом его мать отправили в больницу, она была уже очень старая, и просто устала, она так и сказала, что не хочет больше возвращаться домой, потому что ей все надоело, а сильнее всего ей надоела сама жизнь. Затем Пьера позвали в больницу, чтобы он с ней попрощался, и он видел свою мать под каким-то стеклянным колпаком в центре огромного зала. К ней отовсюду были подведены прозрачные трубки, по которым струилась жидкость, — и это произвело на него очень странное впечатление, он даже не мог понять, что это было, он просто помнил, что это было очень странно.

Отец Пьера, когда остался один, собирал во все шкафы своей комнаты съестные припасы, там было печенье, конфеты, банки с вареньем, колбаса, масло и просто хлеб. Он все время боялся, что снова начнется голод, ведь он помнил, как голодно было во время войны. Когда пришли немцы, он все равно продолжал работать, не оставил свою службу, поэтому потом, после войны, некоторые соседи обвиняли его в коллаборационизме, и даже сосед, что всю войну торговал лошадиным мясом и за счет этого разбогател, и тот смотрел на него косо. Он считал, что про него самого никто ничего не знает. Впоследствии этого соседа дети сдали в дом для престарелых, и Пьер иногда приходил к нему, у него была отдельная комнатка с телевизором, а в холодильнике всякая еда и даже бутылочка красного вина, он всегда угощал Пьера, и вспоминал с ним свою жену, которая умерла уже очень давно.

* * *

Дима опять пропал, говорили, что он в Петербурге на Пряжке, куда его упрятали родители, потому что он не давал им покоя ни днем, ни ночью. Но и с Пряжки Дима сбежал и вскоре снова появился в Париже, где как раз проходил джазовый фестиваль, а Дима был без ума от джаза. На все концерты он проходил без билета, если его выводили, он проходил снова, контролерам было с ним не справиться, столько у него было энергии и изворотливости. Потом он учил Марусю, как надо проходить без билета:

— По бокам стоят два контролера, а ты так идешь, смотришь на одного контролера, и протягиваешь к нему одну руку, а вторую руку протягиваешь в другую сторону, как будто даешь билет другому, и каждый из них думает, что ты даешь билет его напарнику.

Правда, Марусе так и не довелось проверить димины слова на практике.

Он снова появился в доме у Пьера, заявившись туда прямо в пижаме, на голове у него красовалась не то феска, не то ермолка. Прямо с порога он объявил, что стал мусульманином и спросил, в какой стороне находится Мекка. Пьер ему указал направление, но только приблизительно. Каждый вечер Дима спускался в подвал, становился на колени лицом по направлению к Мекке и совершал мусульманскую молитву. Он набрасывался с кулаками на каждого, кто случайно плевал на землю, даже на Пьера, который очень часто харкался. Дима утверждал, что никто не имеет права оскорблять землю.

Дениса он таким образом вскоре отучил от плевков. Однако Пьер никогда не менял своих привычек, и однажды, после очередного возмущения Димы по поводу его плевка на землю, вытолкал того за двери. В конце концов Дима вынужден был признать право плевать на землю за Пьером, остальных же продолжал преследовать.

Пьер так долго терпел присутствие Димы в своем доме, потому что Дима всегда приносил с собой продукты. Он приносил прекрасное тонко нарезанное мясо, сырое, но его так и ели сырым, только предварительно заливали соусом, который прилагался тут же, в маленьком пластиковом пакетике, на котором был нарисован лимон. Приносил он и мясо страуса, которое Пьер раньше никогда не ел — оно стоило очень дорого, и бифштексы, и куриные эскалопы, и мясо индюшки, козий сыр, масло в пластмассовых коробочках, хлеб, лепешки и блинчики, печенье, белый шоколад и конфеты. Как-то Дима принес банку с шоколадным кремом, у пластмассовой крышки банки был отколот маленький кусочек, а однажды он преподнес Пьеру целых пятьдесят плиток белого шоколада, который Пьер потом использовал как приманку для женщин, попадавших в его дом. Сначала Пьер был уверен, что Дима эти продукты где-то ворует, но ему, вообще-то, было плевать, главное, что не нужно было постоянно думать о том, где достать пропитание.

Но наконец Дима поделился с Марусей и с Пьером секретом этого маленького чуда: Дима нашел место на заднем дворе супермаркета, куда выставляли мусорные бачки с продуктами, срок годности которых кончался.

* * *

Обычно Ивонна работала по ночам и вдруг Пьеру позвонили и сказали, что Ивонна в Сент-Анн. Пьер радостно захихикал и сообщил Марусе, что Ивонна тоже „того“, что она уже в психбольнице. Ивонна потом позвонила сама и попросила Марусю привезти ей пижаму, сигареты и книжку.

На самом деле, Пьер в глубине души немного расстроился, потому что Ивонна с ним обычно старалась быть ласковой, когда он был раздражен или не в духе, она целовала его в красный потный лоб и говорила Марусе: