Домик на скале - [3]
Владимир Ильич не заметил, как дверь в комнату открылась.
— Я так и знала, что ты и тут уговоришь хозяев доверить тебе печку.
Владимир Ильич быстро обернулся:
— Надюша! — и протянул обе руки навстречу Надежде Константиновне. — Как я рад, что ты здесь! Никак не думал, что сегодня приедешь. — Он помог Надежде Константиновне снять пальто и пододвинул стул поближе к огню. — Садись сюда, милый друг, у тебя совсем застыли руки. Я сейчас попрошу чаю.
Надежда Константиновна осмотрелась. Опять новое пристанище. Сколько же за последние два года, спасаясь от шпиков и преследований охранки, Ильич сменил квартир, мест ночевок! Она задумалась. Кажется, квартир двадцать, если не больше…
Она села перед печкой. Огонь освещал ее усталое лицо.
— Ну, как ты? — спросил Владимир Ильич, вернувшись от хозяйки и вглядываясь в лицо Надежды Константиновны.
— А тебя по-прежнему мучает бессонница? — вместо ответа спросила она.
— Нет, нет, сплю как сурок.
— Что-то не верится, ты дурно выглядишь. Много работаешь. — Надежда Константиновна посмотрела на большие стопки книг и журналов, разложенные на столе и стульях, и груду отчетов Государственной думы на подоконнике. — Откуда столько?
— Большая удача, Надюша: Владимир Мартынович снабжает. Вчера привез даже отчеты Думы. А рукописи мои печатает барышня из императорского финляндского сената, — тоже его забота. И, представь себе, барышня из сената делает эту сверхурочную работу довольно дешево.
Фрекен Анна торжественно внесла поднос с чашками и печеньем и пригласила к столу. Надежда Константиновна с большой похвалой отозвалась о сахарных крендельках, горкой уложенных в сухарнице, и фрекен Анна расцвела от удовольствия.
— А ты по-прежнему сладкогрызка! — заметил Владимир Ильич.
Хозяйка ушла, и Надежда Константиновна смогла рассказать о положении в Питере. Проваливаются одна за другой типографии, целые партийные группы. Видно, охранке удалось внедрить провокаторов в партию. Жандармерия получила приказ перейти границу и действовать в Финляндии «как у себя дома». Против большевиков натравлены отборные полицейские силы.
Надежда Константиновна вынула из-под подкладки муфты пачку писем, протянула их Владимиру Ильичу.
— Читай, а я пока наведу порядок в твоем хозяйстве, — сказала она и, сняв с вешалки пиджак, принялась укреплять на нем пуговицы.
— Ты чем-то обеспокоена? — спросил Владимир Ильич, чувствуя, что Надежда Константиновна взволнована.
— Как чувствуют себя наши мамочки? Обе здоровы?
— Да, да. Мария Александровна прислала тебе гостинцы.
— Тогда признавайся, почему приехала на два дня раньше? Почему нарушила «конвенцию»?
— Просто так, соскучилась…
— А еще почему? — допытывается он.
— А еще… еще товарищи просили передать тебе циркуляр департамента полиции, в устной копии, конечно. В нем много забавного. — Она отложила пиджак в сторону. — Послушай-ка, что там написано: «Владимир Ильич Ульянов, псевдоним Н. Ленин. Потомственный дворянин. Православ-ный…»
— Ну, это как сказать, — пожимает плечами Владимир Ильич.
— «Женат, роста среднего».
— Это правильно.
— «Бло-о-ондин», — смеется Надежда Константиновна и посматривает на рыжеватые усы Владимира Ильича.
Смеется и он.
— «Возраст сорок два — сорок четыре года». — Эти слова она произносит уже совсем лукаво.
— Вот это возмутительно. Это просто черт знает что такое. — Владимир Ильич встал и прошелся по комнате. — Надюша! Неужели мне и в самом деле можно дать на пять — семь лет больше? А?.. Теперь я понимаю, почему шпики на меня часто поглядывают в недоумении. Им, наверно, говорят, что глаза у меня голубые и кудри вьются хмелем… Ну-ну, а дальше?
— Дальше? Дальше написано вот что: «…того Ульянова арестовать, обыскать и препроводить в распоряжение следователя 27-го участка города Санкт-Петербурга».
— Так и написано: «Препроводить»?.. Ну, это не выйдет!
Владимир Ильич снова зашагал по комнате.
— От какого числа циркуляр? — спросил он быстро.
— От двадцать третьего июня тысяча девятьсот седьмого года.
— Сегодня ноябрь, а циркуляр до сих пор не исполнен.
— И нельзя допустить, чтобы он был исполнен, — заметила Надежда Константиновна.
— Совершенно верно. Значит, мне надо дописать аграрную программу и подготовиться к тому, — он чуть помедлил, — чтобы выбраться в зону недосягаемости. Давай-ка подумаем, кому ты можешь передать свои дела в Питере и что еще надо сделать.
Они занялись обсуждением неотложных дел, и замороженное окно в домике на гранитной скале искрилось и мерцало до самого рассвета.
НЕПРАВИЛЬНЫЙ ГЛАГОЛ
С тяжелой корзиной, нагруженной провизией, фрекен Анна подошла к газетному киоску на Сенатской площади. Дважды в неделю приезжает она за продуктами в Гельсингфорс; сегодня надо еще купить газеты инженеру Петрову.
Афиши с заголовками газет наклеены по обеим сторонам киоска на огромных щитах. «Восшествие на престол шведского короля Густава-Адольфа». Анна перекрестилась, она была набожной шведкой. «Во Владивостоке двадцать матросов приговорены к смертной казни и двадцать четыре к каторге. В Варшаве к смертной казни приговорено четыре мятежника». Она перевела взгляд на другую афишу. «В Киеве исключено из университета 700 студентов и 1500 курсисток с женских курсов». «В Кутаиси закрыты все учебные заведения». «В Москве за невзнос платы за обучение исключено 1398 студентов». «В Московский университет введена полиция»…
В книгу включены рассказы о детях: «Ленивое солнце» и «Первый дождь». Для младшего школьного возраста.
Зоя Ивановна Воскресенская 25 лет своей жизни отдала работе во внешней разведке. Дослужившись до полковника, Зоя Ивановна вышла на пенсию и стала писать детские книги. В литературе она прославилась как талантливейшая писательница своего времени. Женщина никогда не скрывала того, что она работала в разведке, но до 1991 года ни строчки не написала о своей службе. «Я не знаю, о чем можно говорить, а о чем ни говорить, ни писать нельзя», — заявляла женщина. В 1991 году все материалы были рассекречены, и Воскресенская немедленно начала работу над своей последней и главной книгой «Под псевдонимом Ирина».
Об октябрятах и пионерах, об их весёлой и подчас трудной жизни рассказывается в этой маленькой повести.
Роман о самоотверженной работу советских дипломатов в Финляндии в предвоенные 30-е годы. Автор на широком историческом фоне показывает те сложные испытания, которые выпали на долю финского народа, о героической борьбе передовых людей этой страны за лучшее будущее. Служение Родине, своему народу, пролетарскому интернационализму — таковы главные идеи книги.
В книге "Сердце матери" писательница 3.И.Воскресенская рассказывает о семье Ульяновых, о жизни матери Владимира Ильича Ленина, Марии Александровны Ульяновой. Книга легла в основу кинофильмов "Сердце матери" и "Верность матери", получивших широкое признание у нас и за рубежом.Повесть о жизни матери Владимира Ильича Ленина, Марии Александровны Ульяновой, и семье Ульяновых.
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
В этой книге мы решили вспомнить и рассказать о ходе русско-японской войны на море: о героизме русских моряков, о подвигах многих боевых кораблей, об успешных действиях отряда владивостокских крейсеров, о беспримерном походе 2-й Тихоокеанской эскадры и о ее трагической, но также героической гибели в Цусимском сражении.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
В цикле рассказов «Сквозь ледяную мглу» даны отдельные страницы из жизни и революционной деятельности Владимира Ильича Ленина и Надежды Константиновны Крупской в 1906–1907 гг.Рисунки И. Незнайкина.
В цикле рассказов «Сквозь ледяную мглу» даны отдельные страницы из жизни и революционной деятельности Владимира Ильича Ленина и Надежды Константиновны Крупской в 1906–1907 гг.Рисунки И. Незнайкина.