– Ну, конечно! – Однако она повиновалась: ведь Адам сейчас наверняка счастлив. Смерть жены теперь не более чем грустное воспоминание, а рядом с ним любящая женщина… В улыбке Триш мелькнуло отчаяние.
Петра распахнула двери.
Триш оглушил хор множества голосов, она уловила приторный аромат духов, бросились в глаза гладкие, ухоженные женские головки. В зале царила атмосфера богатства, уверенности и напористой энергии. Розы и ленточки, казалось, были повсюду, однако ничего легкомысленного, вроде воздушных шариков, Триш так и не заметила. Она ощутила ужасную неловкость, так как слишком отличалась в своем простеньком платьице от изысканно одетых гостей.
– Не уходи! – попросила она, поспешно поворачиваясь к Петре. Но подругу уже обступила радостная толпа знакомых, увлекая прочь, и той оставалось лишь кидать на Триш виноватые взгляды.
Стоя у дверей, Триш искала глазами человека на голову выше всех остальных, одним лишь своим присутствием привлекавшего к себе внимание. Но Адама нигде не было видно. Триш сжалась. Значит, пытка будет долгой.
Со всех сторон до нее доносились обрывки малопонятных фраз, в которых упоминались мегабайты и разные компьютерные термины. Триш была здесь совершенно чужой.
– Привет! Вот это загар! Вы вернулись с курорта?
Хоть кто-то говорил на одном с ней языке! Триш с благодарностью улыбнулась высокой рыжеволосой красавице, остановившейся перед ней. С завистью оглядев безупречное каре и модное асимметричное бежевое платье, облегавшее стройное тело, она вежливо возразила:
– Нет. Просто я живу на Сцил…
– Италия! – воскликнуло видение, и зеленые глаза женщины странно сузились, пристально разглядывая лицо Триш. – Обожаю Италию. Как чудесно. В какой части страны вы живете?
– Сцилийские острова, а не Сицилия, – поправил негромкий и такой знакомый голос. – Это в Атлантическом океане, в двадцати восьми милях к юго-западу от Корнуолла. Пять из них, если мне не изменяет память, обитаемы, а остальные сто сорок – полностью во власти природы. Как, впрочем, и сами обитатели.
Рука Адама легла на плечо Триш. Они с женщиной обменялись несколькими словами, но Триш ничего не слышала. Исходившие от него тепло и сила окутали ее, снимая напряжение. Триш сделала вид, что не узнала его голос. Ее охватило внезапное волнение, и нужно было взять себя в руки, прежде чем заговорить с ним.
– Вот как! – снова воскликнуло видение. – Так, значит, это Триш! – Она ослепительно улыбнулась. Триш продолжала упрямо смотреть прямо перед собой с вымученной улыбкой на лице. – А я правда подумала, что она итальянка! В вас есть что-то экзотическое.
Луиза, а это была, несомненно, она, судя по тому, как она прильнула к Адаму, смотрела на загорелое лицо Триш так, словно это был дешевый тональный крем. Триш почувствовала себя совершенно поверженной. Очевидно, Луиза ожидала увидеть соблазнительную итальянку в стиле Софи Лорен, но уж никак не неуклюжую деревенскую девушку с растрепанными волосами.
Ощутив уколы ревности и проклиная себя за это, Триш весело улыбнулась и ответила:
– Боюсь, итальянской кровью похвастаться не могу, но иногда мои испанские корни дают себя знать. Скажем, когда я чем-то взволнована… – Покраснев от смущения, она поспешно добавила: – Когда кто-нибудь меня раздражает.
– И когда еще? – поддразнил ее Адам.
Она по-прежнему не осмеливалась взглянуть на него. Сердце колотилось как сумасшедшее, а его, казалось, забавляло ее смущение. Отлично, так рассмеши его. Где твое чувство юмора? Покажи ему, что все уже позади, твердил внутренний голос.
– Например, если я чересчур увлекаюсь, когда режу морковку, – проворковала она.
Он рассмеялся. Как приятно было снова услышать этот смех. Однако реакция Луизы поразила ее: та изумленно подняла брови.
– О, такого я не слышала от тебя давно, – проговорила она, словно укоряя его за легкомыслие, и обиженно подтолкнула Адама плечом.
– Я уже позабыл, что такое смех. Жизнь невеселая штука, правда? – смущенно пробормотал Адам. – Времени нет веселиться. – В его словах прозвучало нескрываемое раздражение.
Ощутив едва заметную напряженность между женихом и невестой, Триш продолжала весело щебетать:
– Бабушка говорит, что в нашем роду было несколько испанских контрабандистов и потерпевших крушение моряков. Женщины в моей семье использовали любую возможность… – Триш подумала, не переборщила ли она, продолжая так пристально смотреть в глаза Луизе. Нервы у нее начали сдавать, и она, не подумав, проговорила: – Когда живешь на острове не больше блюдца, приходится хватать то, что имеется.
Глаза Луизы еще больше сузились, только теперь Триш поняла, что в открытую заявила: она приехала заполучить себе мужчину. Любого мужчину. Вот черт! Что значит не уметь поддерживать светскую беседу. Какая же она дура!
– Привет, Триш, – со смехом сказал Адам. – Рад видеть тебя снова.
Изобразив на лице счастливую улыбку, она приступила к одному из приготовленных заранее приветствий, обращаясь к белому воротничку Адама, от волнения расплывавшемуся у нее перед глазами:
– Как давно мы не виделись, правда? Оба стали старше…
– К черту возраст! – воскликнул Адам.
