— Он просит выполнить последнюю просьбу. Существует такой закон, говорит.
— Ах, подлюга, еще закон вспоминает!
— Что ему сказать?
— А что он хочет?
— Совершить омовение и прочесть молитву.
— Ладно, пусть. Но гляди, чтобы не бросились в реку.
— Не убегут, пристрелю.
Осужденные подошли к реке.
Было время паводка. Пенистый поток гремел, и берега сотрясались от его могучего дыхания. Ишанкул шел первым и, расстелив на земле румол, спустился на колени. Его сообщники сделали то же.
«Подлые души… — ругался про себя Сан'ат. — Этот шакал пять лет носил партийный билет. Руководил революционной организацией дехкан. Если бы мать не разоблачила его, еще проник бы в какое-нибудь учреждение поважнее. Странно… Сколько еще пройдет веков, пока человечество научится наконец отличать друзей от врагов?!»
Сан'ат подошел к товарищам.
— Почему ты сказал, что их могила обязательно должна быть здесь? — спросил Умар.
— Я не говорил «обязательно». Я говорил, что могила должна быть.
— Вот как, — пожал плечами Умар, не поняв старшего товарища.
— Буду жив, над их могилой поставлю камень с надписью, — продолжал Сан'ат.
— Над могилой врагов надгробий не ставят, — возразил Умар.
— А я поставлю и высеку: «Дорогая мать, велением народа убив твоих убийц, я закопал их здесь. Но все равно печаль моя не уменьшилась ничуть…»
Голос Сан'ата дрогнул. Умар опустил голову и направился к осужденным. Закончив молиться, они с явной медлительностью перетряхивали, складывали и вновь раскладывали свои румолы, на которых совершали намаз.
— Пошевеливайтесь! Живее, говорю! — крикнул Умар и выругался.
…Сан'ат нажал на курок.
Одинокий стервятник, который несколько секунд назад появился в чистом лазурном небе и кружил над берегом, испуганно взмыл вверх и исчез. Тоненькие ниточки дыма из винтовок растаяли в воздухе.
Лопат было три. Их взяли Умар, Васильев и третий боец.
— Иди, Сан'ат, мы сами, — сказал Васильев.
Сан'ат молча направился к реке. Шумные волны, набегая друг на друга, торопились куда-то. По воде неслись подхваченные с берегов щепки, солома, ветви, сломанные потоком стебли деревьев, полусгнившие корневища, которые разбушевавшаяся река быстро уносила вдаль.
1958
Перевод Ю. Смирнова
