Домик на окраине. Зайнаб-биби - [26]

Шрифт
Интервал

Крики басмачей становились все ближе и громче. Опьяненные кажущимся успехом, они пустили коней в галоп. Впереди всех мчались, крутя над головой саблями, Асадулло-бек и богато одетый старик.

Когда между противниками осталось шагов триста, красноармейцы внезапно остановились и развернулись фронтом. Их было вдвое меньше, чем басмачей. «Видимо, они решили не покрывать себя позором, а принять бой и умереть мужественно, как полагается воинам, — подумал Асадулло-бек. — Ну что ж, тем лучше, не придется гнать и без того уставших коней до самого Кокташа. Аллах милостив и милосерден Это, конечно, заслуга святого наставника Ибрагим-бека, наставника всех военачальников войска ислама — ишана Хаджи-туры, который, как молодой лев, скачет рядом, принося нам удачу!»

Красноармейцы не только остановились и развернулись фронтом, но и, продвинувшись вперед, навстречу противнику, вдруг открыли огонь. Неожиданно воздух прорезал треск пулеметных очередей. Два ручных пулемета, навьюченные на коней и укрытые паласами, вместе со ста двадцатью винтовками поливали лавину басмачей свинцовым дождем.

Басмачи по инерции мчались прямо под пули, несущие им смерть. После первых же залпов на землю повалилось около тридцати басмачей и одним из первых святейший старик. Лавина атакующих рассыпалась. Оставшиеся без наездников, обезумевшие кони метались но полю, усиливая охватившую басмачей панику.

Асадулло-бек осадил коня над телом Хаджи-туры, видимо не решаясь поднять убитого ишана к себе на седло. Его джигиты, обуянные ужасом, но не желавшие оставить своего предводителя, крутились на одном месте, однако с каждым мгновением их становилось все меньше. Одни гибли от пуль красноармейцев. Другие тихонько ретировались.

И Асадулло-бек при виде мчавшихся на них с криком «ура» всадников забыл о святости лежавшего на земле тела и повернул коня.

Весь бой, начиная от сигнала дозорного и кончая преследованием противника, продолжался короткое время, за которое и чайник чая не успеешь выпить. Оставшиеся в живых басмачи, те, у кого кони оказались попроворнее и повыносливее, кинулись на отлогий берег Кафирнигана и пустились вплавь, спасая свои души. Семнадцать басмачей было убито, много взято в плен. До самого берега Кафирнигана лежали раненые.

Во время боя Сан'ат видел Зайнаб дважды. В первый раз в общей лаве контратакующих красноармейцев она, пригнувшись к шее Холдора, мчалась с обнаженной саблей в руке. Вторично Сан'ат увидел ее скакавшей чуть позади командира эскадрона. Без буденновского шлема, который, видимо, потеряла во время скачки, она летела вперед с развевающимися по ветру длинными волосами И она, и ее конь, разгоряченные боем, забыв обо всем на свете, стремились только нагнать вон того коня и достать клинком черную от солнца жилистую шею всадника.

После преследования противника красноармейцы сводили в одно место пленных, а раненых, по мере возможностей оказывая им первую помощь, собирали под тенью акации.

Зайнаб ходила по полю боя, словно искала кого-то. Она остановилась над телом Хаджи-туры, посмотрела на стаю мух, которые уже учуяли мертвечину и гуляли по лицу ишана. Искусно вытканная голубая пешаварская чалма развернулась и, словно лента, лежала вдоль распростертого на земле тела. Ишан Хаджи-туры считался идейным вдохновителем, живым знаменем не только для джигитов Ибрагим-бека, но и для всех его сторонников, которые действовали в Гиссарской долине. Очевидно, в последние дни он с утра до вечера твердил им о ниспосланном ему свыше даре предвидения, которое стало доступно ему только благодаря посетившим его ангелам, растолковывал своим джигитам «сны, приносящие счастье», и «знамение невидимого творца». Наверное, он неустанно вдалбливал им в головы, что по всем этим священным признакам предстоящая битва будет победоносной, кокташский гарнизон падет, и тогда душанбинская крепость не будет представлять ничего серьезного для объединенных сил защитников ислама. Но ишан в последний раз ошибся, сосчитав еще не сваренные пельмени. Для его слабых рук, которые тряслись, когда он подымал для омовения легенький кумган, сабля воина и вовсе оказалась не по силам.

Зайнаб с выражением омерзения на лице отошла от тела ишана.

— Апа, кого вы ищете? — подбежав к ней, спросил Сан'ат.

— Одного парня из нашего кишлака. Он был среди басмачей. Я видела, как Гуль Артыхол ударил его по голове саблей плашмя и тот свалился с коня. Умаром звать.

— Зачем он вам?

— Нужен. Он такой же, как и ты, сирота. Можно сказать, на моих руках вырос.

Наконец она нашла Умара. Он был жив, но без сознания. Зайнаб отправилась к командиру. Сан'ат и Васильев перевезли Умара-басмача в гарнизон и устроили ему лежанку возле лазарета, отгородив ее одеялами. Умара начали лечить.


Вот этот самый Умар, который сидит теперь на передке арбы с винтовкой, конвоируя арестантов, и был молодой басмач, которого Зайнаб вопреки всем правилам положила рядом с нашими ранеными красноармейцами. Немного поправившись, Умар стал причиной новых беспокойств. Он ни с кем не разговаривал, кроме Зайнаб. Пока не приходила Зайнаб и лаской или окриками не заставляла его есть, он не притрагивался к пище. Дико и недоверчиво озирался он по сторонам, словно молодой жеребец, которого впервые отделили от табуна и обуздали.


Еще от автора Фазлидин Аминович Мухаммадиев
Путешествие на тот свет, или Повесть о великом хаджже

Читатель повести знакомится и событиями, казалось бы, немыслимыми и невероятными для второй половины XX века. Это в самом деле рассказ о путешествии «на тот свет». Вместе с автором повести проходим мы по всем кругам «того света», и перед нашими глазами возникают одна за другой картины, ошеломляющие разгулом варварства и невежества, нелепостью суеверий и жестокостью фанатизма.


Рассказы. Аллея Надыра. Похороны усто Акила. Поединок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.