Домашняя жизнь и нравы великорусского народа в XVI и XVII столетиях - [70]

В старину узлы навязывали на оружие и думали сообщать ему твердость и уничтожать силу противного оружия, как это видно из старинного заговора: «Завяжу я по пяти узлов всякому стрельцу немирному, неверному на пищалях, на луках и всяком ратном оружии. Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замкните все пищали, спутайте все луки, повяжите все ратные оружия; в моих узлах сила могуча!» На этом основании верили, что некоторые из ратных людей умели так завязывать чужое оружие, что их самих не брали ни пули, ни сабли. Такое мнение существовало и сохранилось в предании о Стеньке Разине. Наузы давались от влияния злых чародеев и от зломыслия врагов вообще, как видно из заклятий: «Завяжи, Господи, колдуну и колдунье, ведуну и ведунье и упирцу на раба Божия (такого-то) зла не мыслити от чернца, от черницы, от красной девицы, от беловолосого, от черноволосого, от рыжеволосого, от русоволосого, от одноглазого, разноглазого и от упирца». Конечно, от этого старинного верования во всемогущество наузов осталось выражение: завязать, в смысле не допустить, преградить. Видно, что наузы давались не столько для того, чтобы сообщить какую-нибудь силу тому, кому давались, сколько для того, чтоб предохранить от враждебного действия и уничтожить его силу. Чаще всего наузы давались против болезней не как лекарство, а как предохранительное средство.

Народное воображение всегда старалось отыскивать фантастические причины болезней. Вообще болезни происходили от влияния злых духов или даже сами были злыми духами, или от злого умысла и силы слова, которое может управлять природою человека как на добро, так и на зло. Лихорадка, обыкновенная болезнь, представлялась бесом-трящею («недуги лечат чарами и наузы, некоторого беса глаголемаго трящю прогоняюще»). Этому бесу-тряще подвластны выходящие из огненного столба двенадцать (по другим сведениям — семь) простоволосых девиц, дщерей Иродовых (Невея, Синя, Легкая, Трясуница, Желтуница, Мученица, Огненная, Акилед, Временная, Безымянная, Вешняя, Листопадная). Имена семи — не русские: Лилия, Хортория, Зыгрея, Невея, Тухия, Нешия, Жыднея, еще старшая Трясавица; «а иньшии все повинны нас слушати» (вероятно, каждая из нас). Их прогоняли заговорами, завязывали наузами и отписывали письменами. В этих письменах писались эллинские имена лихорадок; записочки давали носить больным; другие писали имена лихорадок на яблоке и яблоко клали в церкви во время литургии. Множество разных болезней приписывались урокам, призерам и сглазам. Под уроками разумелись злодейственные речи; под последними — недобрые взоры. Лечение состояло в том, чтобы отогнать и уничтожить действие враждебной губительной силы. Ворожеи употребляли наузы, примолвления, разные манипуляции и зелья. Наузы, как выше сказано, были более предохранительное средство; они не допускали враждебную силу действовать, когда придет случай («Хотя мало поболим, или жена, или дитя, то оставльше Бога, врача душам и телам, ищем проклятых баб чародейниц наузов... глаголюще нань наузы навязывати»). Примолвки и заговоры употреблялись как для предотвращения болезней, так еще более как прямое средство против недуга, уже поразившего болящего. Иногда заговоры говорились без особенных обрядов и без посредства вещей, но чаще ворожеи наговаривали на какие-нибудь предметы, особенно съедомые и испиваемые, и сообщали им силою своего желания целительное свойство. Вода играла в этих случаях главнейшую роль, особенно в тех болезнях, когда признавалось, что они постигли болящего от призора или сглаза: тогда надобно было смыть или обрызнуть прочь призор, то есть влияние дурного взора. Бросив в ковш с водою три угля, ворожея в своем примолвлении уговаривала воду обмыть с хворого «хитки и притки, уроки и призеры, скорби и болезни, щипоты и ломоты, злу худобу и понести за сосновый лес, за осиновый тын». Кроме целящего свойства, воде, употребляемой со знаменательными обрядами, приписывали также и предохранительное; волхвы и бабы-ведуньи советовали купаться в реках и озерах во время грозы и в новолуние, умываться с серебра, а потом встречать молодой месяц, и этими средствами хотели предохранить от недугов на будущее время. Время пред восходом солнца считалось особенно знаменательным: тогда ходили купаться, мыли платье, ткали и пряли, вертели масло и делали другие домашние работы, думая, что деланное до солнечного восхода имеет что-то особенно важное. Кроме воды, очень часто ворожеи наговаривали на вино, на чеснок, на уксус, на соль; а когда заговаривали грыжу, то употребляли медвежий ноготок и громовую стрелу, обмывали их и приговаривали: «Как старой женке детей не раживать, так бы у такого-то грыжи болезни не было». Громовые стрелки, то есть камешки наподобие стрел, которые почитались упавшими с неба во время удара молнии, служили у ворожей средством при многих лечениях; но церковь преследовала их, как и всякие другого рода средства. «Стрелки, топоры громовныи — нечестивая, богомерзкая вещь; аще недугы и подсывания и огненныя болести лечит, аще и бесы изгоняет, и знамения творит — проклята есть, и ти исцеляеми ею». Если у кого-нибудь случалась жаба в горле, ворожея лечила тогда придавливаниями с примолвлениями; когда больной жаловался на боль в желудке, ворожеи называли это вообще нутряною болезнью и лечили разными манипуляциями, между которыми самый обыкновенный способ был накидывать горшки с примолвлениями. Для всяких болезней были свои особые примолвки и свои обряды по правилам патологии знахарей. Наружное обмывание или мазание больного тела было обычным приемом волхвов: для мазания употреблялись всевозможнейшие вещи, какие только могли прийти необузданной фантазии: «Мастика, коею либо мажут или скипидаром, или нефтью, или мышьяком, или кровью человеческою, или млеком женским и скотским, или медом, или росою, или серою, или дегтем, или хмелем».