Домашняя готика - [17]

– Это тяжелый выбор, – Комботекра опять похлопывал Бретерика по плечу, – тут не может быть правильного решения. Сделайте так, как будет лучше и для вас, и для матери Джеральдин.

– Тогда я не буду ей показывать, – сказал Бретерик. – Не буду расстраивать ее, поскольку знаю, что Джеральдин этого не писала. Дневник написал Уильям Маркс, кто бы он ни был.

– Я знала, что возникнут проблемы, – говорила Филлис Кент. – На том первом собрании я так и выложила суперинтенданту. Повернулась к нему и сказала: «Ничего хорошего из этого не выйдет». Вам-то что! Так оно и получилось. Это для меня все проблемы.

Чарли Зэйлер позволила заведующей Спиллингским почтовым отделением завершить тираду. Они смотрели на фотографию радостно скалящего зубы члена приходского совета Робби Микена. Фото было прикреплено к небольшому красному почтовому ящику на стене, справа от рабочего места, и рекламировало Микена в качестве представителя полиции Спиллинга. «Полиция Калвер-Вэлли – мы работаем ради большей безопасности в обществе». Слоган, написанный жирными прописными буквами, на вкус Чарли, выглядел угрожающе. Под фотографией значился телефон Микена и призыв к гражданам – звонить ему по любому волнующему их вопросу.

– Я повернулась и сказала суперинтенданту: «Почему он должен быть красным? У нас красные почтовые ящики для нормальных писем. Люди будут путать». Они и путают. Постоянно возвращаются и говорят: «По-моему, я опустил письмо не в тот ящик». А обратного хода нет. Ваш человек ящик-то запер и ушел, и все письма пропали.

– Если к нам что-то попадет по ошибке, мы сделаем все возможное, чтобы переслать письмо по назначению, – пообещала Чарли. Интересно, каким идиотом надо быть, чтобы не заметить огромной полицейской эмблемы на ящике? – Я поговорю с Микеном и остальной командой и проверю.

– Сегодня утречком приходила женщина, – продолжала Филлис. – Прямо кипела от ярости. Написала письмо своему дружку, а письмо-то не дошло. Я ей и говорю: «Это не я виновата, милочка, обратитесь в полицию». Но злятся-то они все на меня. И почему суперинтендант не может прийти и поговорить со мной? Почему он вместо этого прислал вас? Ему слишком стыдно? Понял наконец, что идея ужасная?..

Монологу конца-края не было. Чарли сдавленно зевнула. Точно такой же полицейский ящик висел в почтовом отделении Силсфорда, и там никто не жаловался. Исследование, которое она провела в прошлом году, недвусмысленно показало, что люди желают иметь больше возможностей связаться с местной полицией.

Чарли подозревала, что Филлис Кент наслаждается своим выступлением. Придется ходить в супермаркет, только бы не слушать нудных речей этой дамы. А жаль. Почта Спиллинга была также и магазином – и неплохим, на вкус Чарли. В маленьком помещении продавалось ровно по одному варианту всего необходимого, так что не приходилось тратить время, ковыряясь в рядах с одинаковым товаром. Нарезной белый хлеб и мягкий чеддер соседствовали с довольно необычными продуктами – консервированными маринованными осьминогами и фазаньим паштетом. И располагался магазин как раз на полпути между работой и домом Чарли. Удобней и не придумаешь. Чарли даже начала планировать свои покупки в зависимости от того, что имелось в продаже у Филлис. Хлопья на завтрак, бутылка джина «Гордонс» и шоколадные конфеты на день рождения сестре Оливии, для ванны – медовый «Радокс», единственное жидкое мыло, имевшееся в магазинчике. Оно стояло за холодильником, на третьей полке снизу, между зубной пастой «Колгейт Тотал» и супердлинными прокладками «Олвэйс» с крылышками.

– Я прослежу, чтобы Микен вернул всю почту, которая попадет к нам по ошибке, – повторила Чарли, когда Филлис все же умолкла.

– Ну так мне-то ее возвращать, поди, ни к чему, а? Ее надо опустить в нормальный ящик, как тот, что снаружи.

– Если письма будут с марками и адресом, мы так и поступим.

Ничего иного Чарли пообещать не могла, так что оставалось надеяться, что Филлис этим удовлетворится. Но почтальоншу было не так-то легко успокоить.

– Вы ведь не уходите, нет? – всколыхнулась она, заметив, как Чарли медленно отступает к двери. – Что насчет женщины?

– Какой женщины?

– А той, что утречком заходила. Ну, та, что бросила письмо своему полюбовнику в ваш ящик. Она хочет получить свое письмецо обратно. Я так и сказала: «Положись не меня, дорогуша. Я прослежу, чтоб суперинтендант забрал твое письмо. Весь этот бедлам из-за него».

Чарли вздохнула. Господи, почему бы этой бабе не позвонить своему кавалеру? Или не отправить электронное письмо? Или, в конце концов, не запустить в его окно кирпичом – в зависимости от характера сообщения, которое она хотела передать.

– Я обязательно прослежу, чтобы Микен прислал кого-нибудь за почтой.

– А сами-то, что, не можете открыть ящик? Вы вроде бы говорили, что вы сержант.

– У меня нет ключа. – Чарли рискнула ответить честно. – Понимаете, этот ящик, честно говоря, ко мне не относится. Я предложила прийти просто потому, что Робби Микен в отпуске по уходу за ребенком, и… ну, мне нужно было сделать покупки.

– У меня есть ключик! – воскликнула Филлис, и глаза ее победно сверкнули. – Я его здесь держу, под прилавком. Но мне нельзя открывать ящик, это должен сделать офицер полиции.