Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми - [24]
Не злитесь. Ничего хорошего из ваших ставок ва–банк не выйдет. Во–первых, если вы выиграете, придется заполнять собой всю сферу жизнедеятельности родителя. Ужасно, если вы станете предметом его психологической зависимости. Он вам жизни не даст, превратится в паразита, сосущего ваши силы, ваше время, ваши перспективы, ваши связи, ваши эмоции. И ему всегда будет мало, потому что заполнять внутренний вакуум — не легче, чем заполнять вакуум внешний, космический, беспредельный. Начнется бесконечная игра в вампиров и оборотней. Психологически зависимый превращается в вампира, а его добыча, пытаясь заначить хоть что–нибудь для себя, становится оборотнем и прячется в темных кущах, маскируясь под неясную тень: авось не заметят, дадут воздухом подышать, случайных прохожих погрызть, пожить своей жизнью. Пиррова победа: она вроде бы есть, но ее вроде бы и нет. Нужен вам такой выигрыш?
Мы в ответе за тех, кого приручили, но мы и не всегда знаем, кого приручили.
Во–вторых, если вы проиграете, ваше самолюбие сильно пострадает. И вы не достигнете поставленной цели, как не достигла ее Ульяна. Героическое самопожертвование этой несчастной доставит ей немало бед. Окружающие, конечно, не поймут, что и зачем она сделала. Кто–то скажет: девице самой понадобился сукин сын Виталий. Кто–то решит: у девчонки крыша от зависти поехала, пока она любовалась на мамашину любовную идиллию. Кто–то вообще заявит: гормоны бушуют, вот и кинулась на ближайшего мужика. Всякий самоотверженный поступок в глазах окружающих получает двойственное, а то и тройственное толкование. И отнюдь не всегда лицеприятное. Это, опять–таки, в кино подвиг всех спасает и все решает. После подвига ничего больше нет, как после свадьбы голубых героя и героини. Финальный поцелуй, а дальше, как писали Ильф и Петров, «все будет чрезвычайно хорошо», как после нахождения гражданином Корейко скрипящего, как седло, кожаного бумажника с двумя тысячами пятьюстами рублями…[17] В действительности подвиг и свадьбу надо еще пережить и построить новый, постгероический и постсвадебный быт на новых началах с новыми правилами. И не всегда это новое бывает счастливым. И не всегда окружающие вас поймут и поддержат.
Что же касается объекта ваших притязаний: будьте готовы к сопротивлению. Если у наркомана отнять наркотик, то начинается… правильно, абстиненция. В просторечии ломка. Переживать ее не хочет даже тот, кому и в самом деле желательно выздороветь и обрести себя. А ведь у большинства психологически зависимых и в мыслях нет вернуть себя себе. Они и без всяких там «Сверх–Я»[18] неплохо жили. Представляете, как он станет брыкаться, если поймет: вот сейчас меня лишат моего бесценного, пусть и безнравственного увлечения? Необходимо понять: такого не переделать. И придется позволить ему быть зависимым от Виталиков дураком, ежиком с сигаретой. А себя подставлять нельзя. Скажите: я у себя один/одна. И выполните совет, данный доктором в пьесе Евгения Шварца «Тень»: махните на все рукой и вздохните с облегчением.
Ложь как признание превосходства
Впрочем, кому–то нестерпимо думать: мой–то родитель, оказывается, не так умен, как хотелось бы! Да быть того не может! Но ведь он/она взрослый человек, должен/должна понимать такие вещи… Неужели не сознает, что за глупости делает и говорит? И неважно, что это за «глупости»: песни и пляски в перьях и стразах на сцене дома культуры или украшение своей незамысловатой жизни словесными стразами и перьями. То есть пышным и вычурным враньем. Все равно впечатление одинаково удручающее: вроде бы психически нормальный человек, не без образования, солидный и семейный, а ведет себя как… дурак. Да, именно дурак. Но, как гласит английская пословица: «Верь только половине того, что видишь, и ничему из того, что слышишь». Впечатления – и самое первое, и все последующие — нередко обманчивы. Трудно узнать, с кем имеешь дело без тщательного анализа информации. Поэтому не вешайте ярлыков, а приглядитесь повнимательнее.
Тот, кто заврался, не всегда дурак. Бывает, что сильно напуганный человек себя ведет не просто глупо, а феерически глупо. Острые приступы страха перед жизнью или перед социальным осуждением могут заставить нас делать чудовищные вещи. Ведь мы все мечтаем об одобрении – о социальном, об индивидуальном, о любом. И даже шизоиду в определенные моменты жизни требуется внимание публики. Потому мы и стараемся выглядеть хорошо, быть интересными, вызывать симпатию. И время от времени перебарщиваем с применением декоративных деталей вроде чистоты наших помыслов, глубины наших чувств, а главное — нашего сказочного (причем буквально сказочного) успеха. И это несмотря на то, что знаем: разоблаченный лжец всегда выглядит глупо. Если игрок, просадивший последнее, или преступник, взятый с поличным, или специалист, допустивший ошибку, могут вызывать жалость, злость или отвращение, то враль, пойманный на вранье, главным образом смешон.
