Домашний огонь - [59]

Убирайте мусор. Поддерживайте чистоту в Британии.

* * *

Около полудня в Лондоне – в Карачи уже сильно после полудня – кто-то с ником @CricketBoyzzzz выложил фотографии молодой женщины в нежном утреннем свете: она сидела, скрестив ноги, на белой, усыпанной розовыми лепестками простыне, простыня была расстелена среди газона. Опаленная солнцем трава и влажные следы на блузе свидетельствовали о непереносимой жаре, не спасал даже баньян с раскидистыми ветками и похожими на бороду воздушными корнями, под которым она устроилась.

#Трусики #Отыскалась

Все корреспонденты, следившие за историей Паши и рыскавшие по отелям, кладбищам, возле домов его родичей и в аэропортах, сбежались в парк, но удостоились лишь пустого взгляда и молчания девицы, которую Карамат считал теперь не только манипуляторшей, но и психически ненормальной.

– Выясните, где тело, – поручил он своему помощнику Джеймсу, переводя взгляд с одного экрана в своем кабинете на Маршам-стрит на другой. Один телевизор передавал международные известия, другой был настроен на пакистанский новостной канал.

Пакистанский новостной канал, в свою очередь, делился на две картинки: слева на экране все время показывали парк, толпу зевак, растущую вокруг девушки, словно возле места катастрофы, справа – увенчанный тюрбаном ведущий религиозной программы растолковывал закон шариата применительно к случаю Паши.

У религиозного деятеля – черные, зализанные назад волосы и темная метка на лбу, знак благочестия, нажитый биением о камень или твердую поверхность, каждый день, многократно простираясь в молитве. Карамат взял пресс-папье в виде льва и единорога, прижал к собственному лбу. Во-первых, сказал учитель закона, юноша примкнул к современным хариджитам, худшему врагу ислама, чем даже Америка, поэтому его неправильно именовать «джихади». Во-вторых, его следовало похоронить до заката в тот самый день, когда он погиб, невзирая на то, как далеко он оказался от дома, а все прочие варианты противоречат исламу. И в-третьих, девица, по собственному признанию, сделанному полиции Великобритании, греховна, распутница и заслуживает порки.

Карамат записал имя этого специалиста и переключил внимание на международный новостной канал, ведущий которого, тыча в 3D-карту района вокруг парка, объяснял его стратегическое значение, и на карте появлялись красные кружки, обозначающие бензозаправку возле парка, монастырскую школу, итальянское консульство через дорогу и деловой квартал в двух шагах. Трехмерные модели зданий и деревьев обрушились наземь, словно от мощного взрыва, и осталась только фигура девушки, обращенная лицом к представительству Британии.

Карамат нажал на кнопку, отключающую звук, и в тишине присмотрелся к девушке: глаза раненой лани, одета в белое, с покрытой головой, сидит среди кроваво-красных лепестков роз, ограда парка на фотографиях крупным планом кажется тюремной решеткой. Каждая деталь тщательно продумана – и все же чего она пытается добиться, выставляя напоказ свою скорбь?

Вернулся Джеймс и доложил, что турецкое посольство сумело подтвердить лишь доставку тела в Исламабад, но не располагает сведениями о том, как и когда оно будет перевезено в Карачи, а пакистанское представительство ясно дало понять, что ожидает извинений от министра внутренних дел, прежде чем поделится с ним какой-либо информацией о своих гражданах. Карамат протянул помощнику листок с именем наставника веры: «Если у него есть британская виза, найдите предлог ее отменить». «Некоторые поговаривают, вы ищете предлог, чтобы и ее лишить гражданства», – сказал Джеймс, указывая пальцем на девушку посреди экрана, его выговор сделался выраженно шотландским и пролетарским, как всегда, когда он готовился поспорить, если придется, с начальником. Едва ли сам Джеймс замечал это, но Карамата умиляло, что юноша бессознательно подчеркивает, а не пытается смягчить свой статус чужака в тот момент, когда бросает вызов министру.

– А что об этом думаете вы?

– Думаю, это скверная идея. Все решат, что причина в Эймоне.

– «Всем» стоит подумать получше, – огрызнулся Карамат. Он встал и подошел к разделенному надвое экрану. – Черт меня побери, если я понимаю, что она задумала. Вот вы бы решились стоять вплотную к ней, как все эти прохожие в парке?

– Опасаетесь, что под одеждой на ней пояс шахидки?

– Нет, но она отравляет все вокруг. Смотрите – даже воздух рядом с ней слегка пожелтел, ведь так?

– Что-то с камерой, вероятно. Извините за неуместное замечание насчет пояса шахидки, сэр.

– Глупости, Джеймс. В такие времена живем.

Девушка плавно поднялась из позы лотоса и соступила с простыни. Одинокий розовый лепесток прилип к узкой босой стопе. Карамату представилось, как сын прижимался губами к тому самому месту, где лепесток, и он поспешно отмахнулся рукой от этого видения. Оба телеканала демонстрировали теперь одну и ту же сцену, но с разных сторон, а воздух и впрямь пожелтел от надвигавшейся пылевой бури. Парк – всего вдвое больше сада при доме Лоунов – был огорожен металлическими решетками и баньянами, но с одной стороны оставались открытые ворота, к которым и направлялась девушка. Снаружи остановился мини-фургон. Медицинская перевозка.