Домашний арест - [94]
Я уже не слушал дальше. Все это гребаные формальности. Я так и знал. Но все равно надеялся, что Форда засадят хотя бы на год. Нет. Дерьмо… Я боялся взглянуть на Кэсси. Я знал, что ее утреннее приподнятое настроение как ветром сдуло.
Форд встал и в сопровождении адвоката направился к выходу. Я тоже поднялся
— придержал для Кэсси стул и… Мне пришлось схватить ее за локоть, чтобы не дать упасть.
— Хей, я держу тебя. Ты как?
Наши глаза встретились. Дерьмо! Я ожидал, что это будет непросто для нее, но так… Кэсси смотрела на меня затравленным взглядом. Ее локоть дрожал в моей руке. Все вернулось. Ее страх, ее боль, ее неуверенность. Мы стояли посреди пустого зала и смотрели друг на друга.
— Все будет хорошо, — сказал я тупо.
Она кивнула — просто потому, что должна была как-то отреагировать. Нет, она не согласна. Для нее все плохо.
— Поехали до-домой, — она споткнулась на слове, но вроде бы быстро взяла себя в руки.
Мы покинули зал суда и направились к машине.
Она молчала всю дорогу. Я сто раз собирался заговорить, но захлопывал рот прежде, чем что-то сказать. На полпути я бросил эти потуги и решил сначала подумать. Она боится — это факт. Боится, что всплывет запись. Но это я сегодня улажу. Боится Кевина. И с этим я справлюсь, если она останется в Сэнди. Черт, она должна остаться. «Ты не любил Натали. Мама не любила отца.
Привязанность, уважение, привычка — все отходит на второй план перед желанием быть счастливым», — вспомнил я ее слова, сказанные на поляне… сто лет назад.
Я люблю Кэсси. Кэсси любит меня. Так почему бы всем ее страхам не уйти на задний план? Она же хочет быть счастливой. Я же делаю ее такой? Да. Рядом со мной она не боится. Мы не говорили о чувствах из-за всей этой истории, но… Но, кажется, пришло время. Время… так мало времени. Ей нужно несколько дней, чтобы все переварить. Она любит. Она не уедет. Не уедет… Не уедет! Этого просто не может случиться.
Я припарковался у коттеджа. Кэсси задумчиво таращилась в окно и чуть не вывалилась из машины, когда я открыл ее дверцу.
— Ох, спасибо, — пискнула она, когда я подхватил ее.
Вошла в дом, включила чайник, закурила. Все молча.
— Поговори со мной, — попросил я, присаживаясь рядом.
— Он обнародует запись, — прошептала Кэсси.
— Нет, — я вытащил из портфеля конверт с диском, который всегда носил с собой.
— Что это?
— Последняя копия, — пояснил я.
— Ты смотрел? — взвизгнула она.
— Полагаешь, я должен был?
— Откуда, Алан?.. А это что?! — она вытащила фото отделанного Люка.
— Поверь, детка, это последняя копия. Тебе нечего бояться. И говнюк получил по заслугам.
— Ты хоть иногда думаешь своей преумной башкой?! — заорала на меня.
Кэсси вскочила со стула, зачиркала зажигалкой, поджигая фото. Я встал и открыл окно.
— Картер, ты таскаешь это дерьмо с собой в портфеле? Зачем? А если бы кто-нибудь увидел? Как ты вообще додумался до такого? Почему ты думаешь, что это единственная копия? А если бы Люк заявил на тебя?! — она металась по кухне и кричала, периодически тыча пальцем мне в грудь.
— Сядь, успокойся.
— Черта с два я успокоюсь!
— Кэсси, пожалуйста, сядь.
Она послушалась, села и яростно уставилась на меня.
— Послушай. Моя преумная башка всегда думает. Если ты полагаешь, что я мог оставить, как есть все то дерьмо, то прости. Но я не мог. Люк ни на кого не заявит, потому что побитый исколотый мудак — это просто смешно. Он хоть и конченый дегенерат, но к копам не сунется. Да и, к сожалению, это не я его так…
Хотя очень бы хотелось.
— Картер, ты больной, — она закатила глаза. — Ладно… А диск? Откуда?
— Неважно.
— Почему ты думаешь, что это последняя копия?
— Я не думаю, детка, я знаю. Определенные люди делают определенное дело, и делают его на все сто процентов. Или не делают вообще. Просто поверь.
Мы снова играли в гляделки. Огонек в ее глазах постепенно затухал, уступая место полной растерянности. Кэсси схватила со стола диск, переломила его пополам, уронила голову на руки, пробормотав вроде:
— Значит, придет…
— Эй, — я пересадил ее к себе на колени, крепко обнял. — Он не посмеет. Я с тобой, малыш. Не надо бояться.
Я почувствовал, что моя рубашка намокла. Кэсси тихо плакала. Она не рыдала, не всхлипывала. Просто не могла остановить слезы. Мне это не понравилось. Не то чтобы я получал удовольствие от ее истерик, но это было хотя бы объяснимо.
Она всегда одинаково выплескивала эмоции, когда они раздирали ее душу. А это… Может, следствие психотерапии? Нет, определенно что-то не то.
Мы просидели так с полчаса. Я гладил ее волосы, целовал мокрые щеки, пытаясь заглянуть в заплаканные глаза. Но она все время опускала взгляд. И это мне не нравилось еще больше. Наконец, Кэсси встала, полезла в шкафчик, достала аптечку. Я проводил глазами две таблетки успокоительного, которые покупал для нее еще мой отец.
— Может, не стоит? — аккуратно предположил я, но она уже запивала их водой.
— Мне нужно, — проговорила Кэсси, все еще пряча глаза. — Я поеду завтра к Кармен.
— Я отвезу тебя.
— Нет. Сама. Мне нужно… привыкать… отвыкать. Я пойду спать.
Она даже не дождалась моего ответа. Я остался сидеть на кухне один, чувствуя, что между нами пролегла пропасть.
Случаются такие дни, когда все катится к черту. У меня была любовь и карьера. За сутки я умудрилась потерять и то и другое. Теперь все в руках моего босса. Кажется, я нужна ему. Он ведет какую-то игру, и я в ней пешка. Пусть так и думает. Но у меня другие планы, своя игра. Я ведь смогу быть хладнокровной и расчетливой. Уж точно не влюблюсь в него. Нет-нет. На эти грабли второй раз я не наступлю.
Одри Говорли узнает, что ее дед, одинокий старый искатель приключений, никогда не обременявший себя узами родственной любви и нимало не интересовавшийся судьбой своей единственной внучки, умирает. То ли окончательно выжив из ума, то ли задумав напоследок страшную месть, старик оставляет завещание, содержащее одно странное условие: наследники — внучка и его молодой друг, такой же противник брака и авантюрист, как и сам дед, — чтобы вступить в права наследования, должны пожениться…
Восемь секунд на спине разъяренного быка — и три года вдали от любимой жены… Что больше? Жестокий мир родео чужд и враждебен Алисе Картрайт, однако ее муж Коб Гудэкр — звезда этой безумной вселенной, в которой, кажется, есть все: рукоплещущие трибуны и боль от травм, восторг поклонниц и бесконечные переезды, призы и… Но найдется ли в ней точка, в которой сойдутся интересы современной деловой женщины и профессионального ковбоя? Наверное, вот только как трудно ее обрести! И лишь обуздав самого себя, можно выиграть главный приз — тот самый, который больше собственной жизни…
Что может связывать преуспевающего красавца писателя и скромную школьную учительницу? История романтических и возвышенных отношений их предков во времена Первой мировой войны, молодость и, конечно, Любовь!
Действие романа разворачивается в английской провинции. Доктор Пол Хиггинс – одна из самых ярких и уважаемых личностей небольшого городка Флеберна. Белокурый статный гигант с первого взгляда влюбился в очаровательную юную Бетт – грациозную, изящную, искрящуюся радостью девушку. Она была похожа на сказочную "Дюймовочку". Не прошло и двух недель, как молодые люди поженились. Но с первых же шагов совместной жизни супруги поняли – их брак оказался роковой ошибкой. Мнимая любовь обернулась ненавистью.Бетт родила прелестную малышку, которая больше походила на японку, чем на европейскую девочку.
Когда Алекс Грей застала Макса в постели со своей тренершей по аэробике, она обратилась за поддержкой к подругам. Чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, те устраивают соревнование — кто соблазнит больше мужчин за два месяца. Алекс не набирает ни одного очка. Пока не встречает Джейка… Эта остроумная, увлекательная история — первое крупное произведение молодой английской писательницы Сары Харви.
Случилось непоправимое — молодая девушка влюбилась в жениха своей родной сестры и тот ответил взаимностью.Нелегкие вопросы пришлось решать героине, но она с честью вышла из труднейшей ситуации. Как это ей удалось, вы узнаете, прочитав предлагаемый вам увлекательнейший роман американки Инид Джохансон.