Дома - [30]

— Конечно. Я сейчас же этим займусь. Пекарь обо всем уже знает. Позовите его. Скажите — тот, кто сейчас с ним, должен уйти вместе со мной.

Казалось глупостью, что люди, вместе рискующие жизнью, не могут даже увидеть друг друга. Но это была мудрая предосторожность: если одного из них схватят — он не сможет выдать остальных. В гараж вернулись Пекарь с незнакомцем. Быстро пошептавшись с Пекарем в темноте, незнакомец вышел вместе с Сарой. Пекарь подождал, пока они уйдут, и только тогда включил свет.

— Значит, отправляемся в тайную экспедицию, шеф? В это время года только и путешествовать. — Он порылся в каких-то ящиках в углу гаража и достал древний армейский вещмешок. — О! То, что надо. Давай кидай сюда свои шмотки и пошли. Чуток поднажмем — как раз вовремя успеем.

Пекарь еще раз продемонстрировал превосходное знание лондонских улочек. Ярко освещенные магистрали путешественникам пришлось пересечь только два раза. И каждый раз Пекарь сначала уходил вперед на разведку и лишь потом — убедившись, что никто за ними не следит, — переводил Яна в безопасную темень на другую сторону улицы. Они добрались до Кинг-Кросс даже раньше времени, оставалось еще сорок пять минут. Забавно, что Ян, бывавший здесь бессчетное число раз по дороге в Шотландию, не узнал вокзала.

С улицы они свернули в длинный подземный переход. Несмотря на яркое освещение, он постоянно использовался в качестве туалета, и в воздухе висел резкий запах мочи. Шаги отдавались громким эхом. Они прошли туннель, поднялись по ступенькам и попали в большой зал ожидания, уставленный обшарпанными скамьями. Большая часть обитателей зала сладко спала, растянувшись на этих скамьях, кое-кто сидел в ожидании поезда. Пекарь подошел к помятому сигаретному автомату, вытащил из кармана металлическую коробку и сунул ее под раздаточное устройство. Удовлетворившись мелочью, которую в нее закинули, машина заурчала и изрыгнула в коробку несколько сигарет. Пекарь протянул Яну коробку и зажигалку:

— На-ка, закури. Постарайся выглядеть обыкновенно. Ни с кем не заговаривай, кто бы что ни сказал. Я пошел за билетами.

О таком сорте сигарет Ян никогда раньше не слышал. Вдоль каждой синими буквами было напечатано: «Сучок»; они трещали, словно тлеющая солома, и обжигали рот.

В зале беспрерывно происходило неспешное движение. Одни люди входили, другие выходили, но никто из них, даже от нечего делать, не удосужился хотя бы взглянуть в сторону Яна. Каждые несколько минут громкоговорители оживали и начинали бормотать что-то невразумительное. Ян достал уже третью сигарету и начал злиться — но тут появился Пекарь.

— Ну, порядок, шеф. Двигаем в страну скоттов, только сперва давай заглянем в сортир. У тебя платок есть?

— В кармане.

— Давай доставай. Он тебе понадобится. В поездах очень тесно, а народ любопытный — делать нечего, болтают, как старые бабы… А если тебе придется разговаривать — это нам ни к чему.

В умывалке Ян с ужасом отшатнулся: Пекарь раскрыл громадный складной нож.

— Небольшая операция, шеф, для твоей же пользы. Не бойсь, не умрешь. Давай-ка, оттяни губу книзу, а я тебе десну чуток покарябаю. Ты ничего и не почуешь.

— Болит чертовски! — пробормотал Ян, прижимая платок к губам. Потом отнял платок ото рта — на нем была кровь.

— Отлично получилось. Красное издали видать. Если начнет подживать, ты языком пошевели чуток, и кровь опять пойдет. А ты ее сплевывай иногда. Очень убедительно. Теперь пошли. Я сумку потащу, а ты платком рот закрывай.

На платформу «Летучего Шотландца» оказался отдельный вход, о существовании которого Ян и не подозревал. Они вышли к хвосту состава. Далеко впереди были видны фонари и суетня носильщиков возле вагонов первого класса, в которых он всегда ездил прежде. Отдельное купе; если захочешь, есть что выпить — в нише свой бар, — а потом спи себе до самого Глазго… Он знал, что в поезде есть и секция второго класса. Доводилось видеть, как пассажиры толпами штурмуют свои многоэтажные вагоны, как терпеливо ждут на шотландском вокзале, пока пассажиры первого класса выйдут из поезда. Но он даже не подозревал, что существует еще и секция третьего класса.

В вагонах было тепло, но и только. Не было там ни бара, ни буфета — вообще никакого сервиса. Сиденья сделаны из деревянных реек, в расчете исключительно на прочность, а не на красоту или удобство. Яну удалось найти место возле окна, где он мог упереться спиной в угол, сунув под голову сверток с одеждой. Пекарь уселся рядом, закурил сигарету и благодушно выпустил струю дыма прямо в знак «Курение запрещено». Народ еще набивался в вагон и рассаживался, когда поезд мягко тронулся с места.

Поездка оказалась очень неприятной. Носовой платок был сплошь в красных пятнах; следуя указаниям своего спутника, Ян ухитрился даже отхаркаться с кровью. Потом он попытался заснуть, но это оказалось трудно под яркими лампами, горевшими всю ночь. Вопреки опасениям Пекаря никто с ним не заговаривал. Никто и внимания на них не обращал; только поначалу все смотрели на окровавленный рот Яна. В конце концов он все-таки уснул под стук колес и проснулся от того, что его сильно тряхнули за плечо.