Дом волчиц - [49]

— Так и думал, что тебе понравится, — говорит он, когда они доходят до конца.

Он снова начинает играть, но на этот раз уже без остановок, предоставляя им самим подхватить мелодию, как в день их знакомства в «Воробье». Амара полностью отдается музыке, на несколько мгновений забыв, что они собрались для работы, а не для удовольствия. Она готовится сыграть в третий раз, но после нескольких нот Сальвий прерывается, словно забыв, что идет дальше. Лишившись сопровождения, Дидона умолкает.

— Пока хватит. — Он отворачивается, кладет флейту в футляр и встает, опираясь руками о стол. — На этом можно и закончить.

В его тоне не ощущается враждебности, но что-то изменилось. Возможно, Сальвий просто вспомнил о работе, однако Амара опасается, что они чем-то его обидели.

Он снова поворачивается к ним лицом и пытается улыбнуться.

— Надеюсь, теперь вам будет над чем потрудиться.

Амара и Дидона наперебой выражают признательность, изо всех сил стараясь его задобрить.

— Несомненно! Ты так нам помог…

— Мы очень благодарны, надеюсь, что мы не…

Отмахнувшись от благодарностей, Сальвий провожает девушек к лестнице.

— Я отправлю вашему хозяину послание и сообщу о нашей договоренности.

Они ждут, что он спустится первым, но он выпроваживает их взмахом руки.

— У меня есть дела тут наверху. Будьте осторожны на ступенях.

В лупанарии Амара предоставляет слово Дидоне и наблюдает, как Феликс с улыбкой слушает и одобрительно кивает ее подруге. Дидона заметно расслабляется, вообразив, что он в хорошем настроении, но Амара не способна думать ни о чем, кроме Драуки. «Вся суть в уничтожении врагов». Она смотрит в пустые затененные глазницы бычьих черепов на стене. Только когда Феликс поворачивается к ней, она осознает, что Дидона только что предложила исполнить ему песню и оба они ждут, что она возьмет лиру. Амара не может пошевелиться.

— Не стесняйся, — говорит Феликс.

— Мы еще не подобрали слова, — запинаясь, отвечает она. — Может, мы сначала немного попрактикуемся?

— Музыка для меня ничего не значит. — Феликс пожимает плечами. — Я просто хочу знать, что вы работаете. Можете хоть из-за стены играть.

Дидона помогает ей встать.

— Спасибо, — говорит она за онемевшую Амару. — Мы очень признательны.

Они выходят на балкон, и Дидона обнимает подругу.

— Тебе нечего бояться. Он сегодня не злой.

— От Феликса никогда не знаешь, чего ожидать, — бормочет она, когда они оказываются в коридоре.

— Амара.

Услышав его голос, девушки замирают. Феликс стоит на пороге своей комнаты.

— Погоди петь. Я забыл кое о чем спросить. Нет, ты мне не нужна, — говорит он, когда Дидона разворачивается, чтобы вернуться вместе с ней. — Возьми ее лиру.

Амара словно со стороны наблюдает, как шагает по крашеному деревянному полу ему навстречу. Он за руку переводит ее через порог.

— Ты ей не сказала, — произносит он.

Амара молчит. Она знает, что это не вопрос. Феликс берет ее за подбородок, заставляя поднять взгляд.

— Есть много способов выдать тайну. Особенно если дрожишь как овца. Понимаешь, о чем я?

— Ты запугиваешь меня, чтобы я не боялась?

— Так-то лучше. Капелька строптивости тебе не помешает.

Амара не знает, что ненавистно ей больше: страх перед ним или его вкрадчивая фамильярность. Она отталкивает его ладонь.

— Одна подавальщица из «Слона» хочет взять у тебя ссуду, — говорит она. — Два денария.

— Два денария?! Зачем гнаться за такой мелочью, если скоро вы будете приносить мне семьдесят денариев в неделю?

— Деньги есть деньги. Отказываясь от сделок, не разбогатеешь.

— На что они ей?

— На аборт.

— И она сможет их вернуть?

— Она уверяет, что да.

— Так и твоя торговка из закусочной говорила, — Феликс подходит к столу и, порывшись в ящиках, достает соглашение с Марцеллой. — Мы по-прежнему ее дожидаемся. Ты вроде не должна была сговариваться с новыми должниками, пока она не расплатилась?

— Но срок ее ссуды еще не подошел.

— Брось свои штучки. Сама знаешь, что ее взносы были слишком мелкими. А просроченные платежи я не принимаю, тем более от женщин. — Он улыбается, будто вспомнив, что не собирался ее запугивать. — Хотя, с другой стороны, взыскивать с нее деньги будешь ты, так что ей не о чем беспокоиться. Пока она не нарушит сроки. Тогда ей придется иметь дело со мной.

Глава 17

По потному лбу ручьями стекала краска, а на щеках было столько белил, что казалось, будто дождь струится по растрескавшейся стене[20].

Петроний. Сатирикон

В комнате, еще хранящей тепло весеннего дня, собралось намного больше людей, чем ожидала Амара. Рядом репетирует труппа мимисток. Все как одна обнажены, не считая цветочных гирлянд. В сравнении с ними она и Дидона, позолотившие кожу и облачившиеся в серебристые одежды, кажутся слишком разнаряженными. Одна из актрис искоса поглядывает на них и снова поворачивается к своим подругам, прикрывая смеющийся рот изящными пальчиками.

— Не знала, что здесь будет столько исполнительниц, — шепчет Дидона.

Ладони Амары перепачканы липкой пастой: они пытались украсить лиру, однако в итоге позолотили не только инструмент, но и собственные руки.

— Даже хорошо, что мы непохожи друг на друга, — говорит она, пытаясь убедить в этом не только Дидону, но и саму себя. — Нельзя же всем быть обнаженными.