Дом волчиц - [34]

Впрочем, зевак на улицах больше чем достаточно. Люди толпятся перед фасадами лавок и свешиваются с балконов, глазея на проходящих мимо женщин. По краям процессии, добиваясь поцелуев и распуская руки, околачиваются шумные пьяные мужчины. Даже не видя Феликса, Трасо и Галлия, Амара знает, что они стерегут свой товар из толпы. Как-никак, женщины здесь не только веселятся, но и продаются. В Помпеях все без исключения сводится к наживе.

— Не отставайте! — кричит Виктория, оглядываясь через плечо.

Почти обнаженная, она увенчала волосы миртом, любимым цветком Венеры. Амара знает, как много значит для Виктории этот день. Инфамия — лишение части гражданских прав вследствие бесчестья — ожидает их, даже если им удастся добиться свободы, и чувство несмываемого позора медленно разъедает проституток изнутри. Но во время Виналий привычный порядок переворачивается с ног на голову. Сегодня улицы принадлежат им. Никто не станет отрицать важность шлюх для самой могущественной покровительницы Помпеев.

— Взгляните на богиню! — произносит Бероника, показывая в сторону форума.

Теперь, когда дорога идет на подъем, девушкам удается хорошенько разглядеть гипсовую статую Венеры. Водруженная на платформу и увешанная гирляндами, она, как и подобает бессмертной, возвышается над толпой, покачиваясь на плечах рабов своего храма.

— Я попрошу ее помочь мне выйти за Галлия, — говорит Бероника, высматривая в толпе своего любовника. — Он купил мне розы в дар ей.

— Купил? Неужели? — спрашивает Амара.

— Ну, он сейчас их купит, — отвечает Бероника. — Как только доберемся до форума.

— Ему повезет, если торговцы еще не все распродали, — говорит Кресса.

Бероника не отвечает: заметив возлюбленного, она устремляется к краю процессии, чтобы быть поближе к нему.

— Что если Феликс увидит? — встревоженно нахмурившись, спрашивает Дидона. — Она не слишком-то таится.

— Вероятно, ему это только на руку, — говорит Кресса. — Все это безрассудство удерживает обоих от неповиновения.

В форуме их река наталкивается на человеческий берег. Лоточники с подносами на плечах просачиваются сквозь толпу, продавая все, от гирлянд до горячих пирожков. И, разумеется, вино. Венера не единственное божество, почитаемое во время Виналий: в этот день принято благодарить Юпитера за плодородные виноградники Кампании. Даже не видя алтаря, Амара знает, что верующие обливают его жертвенным вином, чтобы умилостивить самого сладострастного из богов. Правда, судя по поведению почитателей, большую часть вина они уже вылили себе в глотки. Те, кто еще не слишком пьян, при появлении женщин разражаются ликующими восклицаниями и устремляются к ним. Приток людей заставляет процессию остановиться. Музыканты впереди начинают играть еще громче, оттесняя толпу от богини. Кто-то крепко хватает Амару за руку, и она резко оборачивается. Феликс.

— Держись рядом, — говорит он, словно при желании она могла бы вырваться из его железной хватки.

— А как же остальные? — спрашивает она, внезапно поняв, что больше не видит ни Бероники, ни Виктории. Кресса оказалась под надзором Трасо.

— О них позаботится Галлий, — отвечает он, глядя на нее и Дидону сверху вниз. — Ваша забота — добраться до храма.

Они до боли медленно продвигаются вперед. Феликс следит, чтобы Амару не затоптали, но в его присутствии все ее воодушевление сходит на нет. Его направляющая ладонь по-хозяйски лежит у нее на плече, и короткое мгновение иллюзорной свободы сменяется унылой повседневностью. Веточки мяты и мирта уже увядают в ее потных пальцах. Ранним утром Фабия ходила покупать им подношения, но не принесла ни одной розы. По мнению Феликса, за них слишком дорого дерут.

Наконец богиня достигает узкой дороги, ведущей к храму. Гипсовая Венера, несомая рабами по неровным камням, ныряет и подпрыгивает. Женщины втискиваются в узкий проход следом за ней. Здесь грязь еще глубже. Амаре даже думать не хочется, из чего состоит хлюпающая под ее сандалиями мокрая слякоть; в густой толчее она не видит своих ног. Пройти через арку в храмовый комплекс не легче, чем через игольное ушко. По другую ее сторону дышится чуть вольнее.

Амара никогда прежде здесь не бывала. Участок огромен, размером с половину форума, и, хотя строительство самого храма еще не завершилось, огибающая его с трех сторон просторная колоннада как будто открывается в небеса. Стоя высоко на вершине холма, она, несмотря на толпу, видит блистающий изгиб бухты и голубую дымку гор. Она останавливается, словно завороженная. Впервые Амара увидела море в гавани Пирея, где дожидалась, что ее погрузят на торговое судно вместе с прочими товарами. Тогда вода выглядела темной и пугающей — жестоким царством чудовищ, не дававшим Одиссею вернуться домой. Подобным же образом разлучали с родиной и Амару. Но здесь, в Помпеях, море выглядит иначе. С этой высоты оно кажется обманчиво спокойным — зеркалом полированного серебра, отражающим небеса.

Музыка волынок и флейт заставляет ее снова перевести внимание на церемонию. Рабы подняли свою раскрашенную Венеру по ступеням на помост и поставили перед алтарем. Густая черная подводка делает обращенный на толпу взгляд богини любви внимательным и испытующим. За исключением золотых браслетов, обхватывающих ее руки, и висящих на шее гирлянд, она полностью обнажена. Возвышающийся за ее спиной храм похож на незаконченную раковину. Обычно поклоняющихся сюда не допускают, но жрецы, очевидно, надеются, что сегодняшние приношения побудят богиню благословить строительство. Амара мельком замечает притиснутых к Галлию Беронику и Викторию. Бероника льнет к своему возлюбленному и, к изумлению Амары, прижимает к щеке единственную розовую розу.