Дом волчиц - [109]

— Как поживает Дидона?

— Хорошо, — с чувством неловкости отвечает Амара.

— Ты все не оставляешь надежд? — вздыхает Виктория.

— Я отступился бы, будь у нее другой. Но у нее никого нет, — говорит он и бросает на них встревоженный взгляд. — Или у нее кто-то появился?

— Нет, — отвечает Амара.

— Мы хотели купить вина для Крессы. — Виктория протягивает ему горшок. — Сколько с нас?

Никандр наполняет горшок вином, оглядывается через плечо, проверяя, точно ли поблизости нет Зоскалеса, и со значением качает головой, как бы говоря: «За счет заведения».

— Спасибо, — с искренней признательностью произносит Амара.

— Кресса была хорошей девушкой, — говорит он. — Нам всем ее не хватает.

Они выходят из таверны и бок о бок идут по улице.

— Я не понимаю Дидону, — говорит Виктория, крепко обхватив горшок. — Никандр такой милашка. Уж он-то бы не пожалел стараний! Кто знает, может, она бы впервые в жизни приятно провела время.

— Она не хочет страдать от любви к мужчине, которого никогда не сможет получить, — отвечает Амара.

Виктория молчит. Она знает, что обе ее подруги думают о Феликсе.

По мере того как они приближаются к воротам, ведущим в городок Нола, улицы заполняются людьми. Большинство из них — лоточники, ведущие торговлю в форуме, и купцы, развозящие товары по лавкам, — спешат в противоположном направлении. Те, кому повезло иметь тележку, грохочут ею по булыжной мостовой, остальные тащатся с полными товаров корзинами за спиной. Мимо, метаясь между крутящихся колес повозки своего хозяина, пробегает стадо визжащих свиней. Амара смотрит, как они несутся вдоль по улице, махая хвостами, будто им не терпится попасть на бойню. Виктория, подтолкнув ее локтем, показывает на запряженную мулом повозку, громыхающую с другой стороны улицы. Взяв Амару за плечо, она поднимается на цыпочки, чтобы получше разглядеть груз — рулоны ярких тканей. При виде них возничий щелкает кнутом и смеется, когда они в испуге отскакивают.

Здесь, на окраине города, Амара чувствует себя менее безопасно. Слишком многие чужаки попадают в Помпеи и снова растворяются как дым. Пропустив череду повозок, груженных каменными блоками, несомненно, предназначенными для бесконечной городской стройки, они проходят под высокой каменной аркой и попадают из города живых в город мертвых. По обеим сторонам дороги высятся огромные разноцветные гробницы, некоторые из них не уступают по размерам «Волчьему логову». Покоиться так близко к воротам могут позволить себе только богачи. Ярко раскрашенные статуи некогда могущественных мертвецов выглядывают с порогов могил, провожая взглядами живых.

Волчицам никогда не хватило бы денег, чтобы установить здесь даже самый маленький памятник Крессе. Виктория и Амара уходят все дальше за пределы города, пока дорога не становится шире и пустыннее. Они минуют группу облаченных в свои лучшие одежды скорбящих, собравшихся вокруг мраморной погребальной урны и сжигающих подношения, чтобы умилостивить покойника. Амара вспоминает, что неспособна почтить собственных покойных родителей, и отводит взгляд.

Виктория указывает ей нужный поворот — узкую тропку, проходящую между двумя усыпальницами. Чем дальше девушки удаляются от главной дороги, тем меньше становятся гробницы. Они минуют большую виноградную плантацию. Над каменными стенами виднеются голые лозы. Амара задумывается, не была ли эта плантация одной из тех, которые посещал Плиний, но, решив, что для этого виноградник недостаточно велик, отворачивается и смотрит в сторону Везувия — горы, растительность которой он желал изучить. Его острая вершина окутана облаком.

Наконец они достигают места назначения — поля неимущих, простирающегося беспорядочными могильными холмами, каменными курганами и разбитыми горлышками амфор. Последние торчат из земли, подобно разинутым ртам. Со стороны близлежащей свалки тянет вонью, и Амара спрашивает себя, не здесь ли во младенчестве нашли Викторию, но не решается задать этот вопрос подруге.

— Как нам отыскать нужное место? — шепчет Амара, словно несчастные мертвецы могут ее услышать.

Кругом нет ни души, кроме старика, плачущего над холмиком свежевскопанной земли.

— Я помню дорогу, — говорит Виктория, уверенно пробираясь по разрытому полю. Она останавливается у скромного маленького надгробия, впрочем, более пристойного, чем ближайшие могилы. В его основании лежит горка камней — все, что осталось в память о Крессе. Закапывать амфору не было смысла, ведь они не могли захоронить прах и даже поднести вина ее останкам. Виктория поливает камни Крессы самым дешевым вином в «Воробье», подаренным Никандром.

— Кресса всегда любила выпить, — говорит она.

Они стоят, глядя на забрызганную груду камней и думая о погибшей подруге. Эти камни напоминают Амаре обо всех добрых поступках, совершенных Крессой за свою незначительную, но столь дорогую ее близким жизнь. Она старается прогнать от себя воспоминание о том, как Кресса перед смертью стояла у кромки воды и смотрела в волны.

— Сколько? — раздается тонкий вкрадчивый голос из-за их спин.

Девушки вздрагивают. Обратившийся к ним мужчина трусливо горбится, подобно попрошайке, но что-то в его взгляде пугает Амару.