Но некоторым из них, бывает, удается уловить последний рывок уносящегося проказника-ветра и они пролетят дальше, за погост, упадут на прогретый солнцем асфальт и еще покуражатся в шальных виражах младенцев Эола, рожденных вечерней прохладой.
И с приближением осени таких путешественников становится всё больше и больше; и вот уже у юноши, возвращающегося с работы, чуть ли не рябит в глазах от буйства красок, и он то и дело поднимает голову и переключается то на ряды густых кустов жимолости вдоль опоясывающей кладбище аллеи, то на стылые могилы, стеснившиеся в непроходимом на первый взгляд лабиринте.
Почти каждый день он ходит на работу по этой аллее, и каждый раз мимо него проплывают вензеля и завитушки, решетки и оградки, кресты и стелы, мрамор и бетон. Молодой человек так уже свыкся с ними, что, кажется, и сама смерть, вдруг объявившаяся в купе зелени, не испугала бы его. Отдельными барельефами и рисунками, бюстами и портретами он даже любовался, а фамилии, лежащие вдоль асфальта, давно выучил наизусть. Кладбище для него стало таким же обыденным и обыкновенным местом, как городской парк, лес, сад. И потому, наверное, увидев сегодня по возвращению с работы свежий могильный холм, а на нем яркий букет черных роз, у него созрела безумная мысль подарить такие же розы своей девушке.
Бесспорно, среди всякого вида роз черные не шли ни в какое сравнение и были, скорее всего, очень дорогими. Наш юноша в жизни бы не позволил себе разориться на такую роскошь. Но когда он представил себе, какими маслянистыми станут глаза его девушки, когда она увидит такие розы в его руках, сколько радости появится в них, он не удержался, и хотя сомнения еще одолевали его — стоит ли вообще брать цветы с могилы, — вернулся и взял.
Девушка на самом деле очень обрадовалась. Такая неожиданность: цветы в будний день, да еще розы, да еще черные, каких днем с огнем не сыщешь!
— Боже мой, солнце мое! — не сдержала она своего восторга. — Ты сошел с ума! Это просто немыслимо! У меня нет слов.
Сияющая, она повисла у юноши на шее, лобзая и крепко обнимая его, а он, словно ничего не произошло, только пожимал плечами и говорил обыденно:
— Да что такого, ничего особенного, просто захотелось доставить тебе удовольствие.
— Ты не понимаешь, дурашка, что это за подарок, какие это цветы! Как я тебя люблю! — чуть не парила вокруг него счастливица.
Но ночью ей приснился страшный сон. Будто они занимались любовью, и вдруг парень стал превращаться на глазах в безобразного мертвеца. Кожа его позеленела, волосы осыпались, лицо невероятно сморщилось, глаза запылали жарким огнем, и он произнес:
— Отдай мои цветы, девочка! Зачем ты взяла мои цветы?
Девушка в ужасе подхватилась в постели, посмотрела по сторонам, но вокруг была лишь комната, слабо освещенная уличным фонарем снаружи. В тусклом отраженном свете она увидела рядом с собой на постели спиной к ней своего дремлющего друга и облегченно вздохнула: то был лишь сон, самый обыкновенный сон. А раз так, то и мертвец, и тот ужас, который она испытала при виде его, нереальны и рождены всего лишь перевозбуждением накануне вечером. Значит, и бояться никого и ничего во сне ей не следует. С ней рядом друг, она может прикоснуться к нему и ощутить его.
И все же ей было страшно. Она снова легла, прижалась к юноше, чтобы успокоиться.
А тот будто во сне почувствовал ее прикосновение, заворочался, обернулся, и девушка опять дико вскрикнула: на нее как прежде уставился тот же мертвец и завел свою старую пластинку:
— Отдай мои цветы, девочка! Зачем ты взяла мои цветы?!
Девушка истошно закричала, кубарем выкатилась из постели, ударилась о стенку, затряслась в испуге.
Мертвец поднялся, сел на кровати, свесив ноги, и снова сказал:
— Отдай мои цветы…
Новое потрясение было неописуемым. Девушка только раскрыла рот, чтобы глубоко вздохнуть, и тут же повалилась в обморок.
Утром с удивлением проснулась на полу. Решила, что ее состояние — последствия ночного кошмара. Она с трудом поднялась, так как чувствовала себя разбитой, еле дошла до кровати, бухнулась на ее и закрыла глаза. Мертвец все еще стоял перед ней. Она посмотрела на розы. Бутоны их налились и стали еще краше. Утреннее солнце нежно чуть золотило их лепестки.
«Какой странный сон», — подумала девушка, но никак не связала его ни с букетом роз на журнальном столике, ни со своим близким другом, переадресовав все на вчерашнюю усталость и эмоциональную нагрузку.
Но следующей ночью мертвец пожаловал снова и потребовал, как и раньше:
— Отдай мои цветы, девочка, — чем вновь поверг ее в ужас. На этот раз все мало походило на сон, потому что она почувствовала на своем лице даже его дыхание, а трупный запах разлагающегося тела резко ударил в нос.
— Отдай мои цветы, девочка! — пролепетал он, вперившись в ее глаза.
— Но я их не держу, — нашла наконец она силу духа, чтобы ответить безжизненному зануде.
— Э нет, держишь, держишь! Ты должна сама отнести их на мою могилу. Как взяли, так и верните.
И тут только дошло до девушки, что ее друг, оказывается, не купил эти цветы, а прихватил с могилы. «Как он мог?!»- не могла понять она.
