Дом, в котором… Том 1. Курильщик - [62]

– Что с тобой? – спрашивает он. – Ты в порядке?

– Не делайте этого, – говорю я.

Он отпускает меня и выпрямляется.

– Этого делать нельзя…

Янус качает головой:

– Уже не я решаю. Мне очень жаль. Да что с тобой творится?

Что творится? Со мной творится Могильник. Сущая ерунда по сравнению с тем, что предстоит Лорду.

– Извините, – говорю я. – Мне слишком плохо здесь.

Он наливает воды в стакан, дает мне выпить. Забыв про грабли, пью из его рук.

– Здесь? – переспрашивает он. – Только здесь?

– Вы знаете, о чем я говорю.

– Догадываюсь. Эти ваши странные суеверия. Ты уверен, что совершенно здоров?

Я молчу. Совершенно здоровых людей не бывает. Пауку ли об этом не знать. Янус опустил веки и кусает губу. Сгорает от любопытства. Долго ждать его вопросов не придется. Он достает из ящика сигареты, и я понимаю, что вопросов будет даже больше, чем я думал. Ян садится на край стола.

– Откуда берется этот страх? – спрашивает он. – Почему? Я сталкиваюсь с этим слишком часто, чтобы просто отмахнуться. Когда в моем собственном кабинете, – он оглядывает стены, словно желая убедиться, что это именно его кабинет, – кого-то прошибает холодным потом… Я хочу знать, чем это вызвано. Если бы такое происходило только с тобой, все было бы понятно. Я отправил бы тебя к специалисту, и проблема была бы решена, – он затягивается, внимательно глядя мне в глаза. – Можешь не отвечать, если не хочешь…

– Я отвечу. Только мой ответ вас вряд ли удовлетворит. Это плохое место для любого из нас. Есть хорошие места, и есть места плохие. Это плохое. А объяснять почему – долгая история.

Янус молча ждет продолжения.

– И раз вы все равно не собираетесь пускать меня к Лорду…

Его плавно переходящий в лысину лоб собирается гармошкой морщин.

– Ты что, торгуешься? – спрашивает он удивленно. – Со мной?

– Торгуюсь. Между прочим, я когда-то написал на интересующую вас тему статью, так что вполне компетентен в данном вопросе. Обширная статья с цитатами из классиков и с интригующим названием: «Могильник – вне и внутри нас». Как вы, наверное, уже догадались, сейчас я набиваю себе цену. Так принято, когда люди торгуются.

Янус смотрит с таким изумлением, что становится смешно.

– Ничего не понимаю, – признается он. – Какая статья? Где?

– Всего-навсего в журнале, выходящем в десяти экземплярах.

Он облегченно вздыхает:

– Теперь понял. Это ваш журнал. О чем он?

– Обо всем. Выходит дважды в год, так что тем хватает. Авторы подписываются неопознаваемыми кличками, и каждый пишет о чем вздумается. Я написал о Могильнике, а в следующем номере было много откликов. Они бы вас заинтересовали не меньше, чем сама статья.

Янус кивает:

– Торг идет на два номера, то есть на годовую подписку. Кот в мешке. Даже два кота.

– На визит к одному дракону. По-моему, честно.

– Не пойдет, – с явным сожалением отвечает Янус. – Это значило бы поступиться принципами. Пойти на поводу собственного любопытства. Потом я бы сам себя стыдился.

– Как хотите.

Несмотря на отказ, вздыхаю с облегчением. Хорошо, что он не согласился. Мне бы не хотелось, чтобы он прочел тот мой опус. Там было слишком много сказано. Как в картинах Леопарда. Мельком смотрю на них – и тут же отвожу взгляд. Только не хватало еще раз «поплыть». Приковываюсь к Янусу. Стараюсь смотреть только на него. Он нарочито демонстративно оглядывается в поисках того, чего ему все равно не увидеть, и гасит сигарету в пепельнице.

– Ты отвратительно выглядишь, – говорит он. – Ступай выспись, поешь, приведи нервы в порядок и возвращайся.

В голосе раздражение – я и мои страхи его достали. Должно быть, они видны невооруженным глазом.

– Иди, – повторяет Янус. – Все устали. Завтра выходной. Я разрешу тебе зайти к нему.

– Не выйдет, – терпеливо объясняю я. – Был бы рад послушаться, но не могу. Пока не увижусь с Лордом, я не могу ни спать, ни есть, ни смотреть в глаза нашим. Не могу вернуться ни с чем и завалиться в кровать. Я не сделал того, что должен был сделать, – неужели вы не понимаете?

– Я должен потакать тебе в твоих капризах?

– Это не каприз. Вы это прекрасно знаете.

– Он должен от вас отдохнуть. Ему нужен покой. Ты в своем истеричном состоянии только навредишь ему.

– Покой у него будет там, куда вы его отправите. И навредят ему там намного больше. Знаете, как здесь говорят о тех, кто ушел из Дома? Как о покойниках. А вы не даете мне побыть с человеком, который скоро для нас умрет.

Янус слезает со стола. Трет лицо, длинный и сутулый, больше, чем когда-либо, похожий на того себя, каким его изобразил Леопард.

– Знаешь… – говорит он, – если ты просидишь в моем кабинете еще немного, я, пожалуй, не смогу больше оставаться тут один. Мне станет мерещиться бог знает что, пока я окончательно не уверюсь, что это и впрямь страшное место. Не знаю, как ты этого добиваешься, но с этим трудно бороться.

– Я не добиваюсь, – говорю я. – Я так чувствую.

– Пойдем, – он открывает дверь и придерживает ее для меня. – Мне дороги мой кабинет и мое душевное спокойствие. Поэтому чем быстрее ты отсюда уберешься, тем лучше для нас обоих.

Я встаю.

– Так вы меня к нему пустите?

– Мы идем туда. Как, по-твоему должен я спросить, хочет ли он тебя видеть?