Дом, в котором меня любили - [45]

Он плевал на все. Он ничего не слушал, ему было все равно. Он поборол меня и прижал к полу. Я испугалась, что мои кости не выдержат его тяжести и сломаются. Я хочу, чтобы вы поняли, что я ничего не могла сделать. Ничего.

Я защищалась, я яростно отбивалась изо всех сил. Я рвала его сальные волосы, извивалась, била его ногами, кусалась и плевалась. Но я не смела кричать, потому что моя дочь была наверху, над нами, и мне невыносима была мысль, что она спустится и увидит все это. Главное, я хотела оградить ее от этого зрелища.

Когда я поняла, что сопротивление бесполезно, я застыла как статуя. Я плакала. Я все время плакала, мой драгоценный. Я плакала молча. Он добился чего хотел. Я постаралась мысленно отстраниться от этого омерзительного момента. Я вспоминаю, что в ожидании, когда все это закончится, я рассматривала бесчисленные трещинки на потолке. Я чувствовала пыльный запах нашего ковра и отвратительный запах, вонь чужака в моем доме, на моем теле. Все произошло очень быстро, за несколько минут, но для меня это длилось вечность. Непристойная гримаса исказила его лицо: рот широко открыт, уголки губ подняты вверх. Никогда не забуду этой чудовищной улыбки, блеска его зубов, высунутого языка.

Он ушел с презрительной улыбкой, не сказав ни слова, а я как мертвая осталась лежать. Потом я ползком добралась до нашей спальни. Налила воды, чтобы помыться. Ледяная вода вызвала дрожь. Моя кожа омертвела, все тело было сплошной болью. Мне хотелось скорчиться в уголке и выть. Я думала, что схожу с ума. Я чувствовала себя испачканной и грязной.

Дом оказался ненадежным. Кто-то в него проник. Кто-то свершил над ним насилие. Я почти ощущала, как дрожат от страха его стены. Потребовалось всего несколько минут, и злодеяние свершилось, рана была нанесена.

Его блестящие глаза. Его жадные руки. И в эту ночь меня впервые посетил кошмар. Потом я встала, чтобы посмотреть на дочку. Она все так же спала, теплая и спокойная. И я поклялась, что никогда никому об этом не расскажу. Даже на исповеди отцу Леваску. Даже в своих самых сокровенных молитвах я не могла об этом вспоминать.

Впрочем, кому я могла открыться? С матерью у меня не было близости. У меня не было сестры. Дочь была слишком мала. И я не могла решиться рассказать вам. Что бы вы сделали? Как бы реагировали? В моей голове все снова и снова прокручивалась эта сцена. Не я ли ее спровоцировала? Разве не я, пусть по недосмотру, позволила ухаживать за собой? Разве это не моя вина? Как, в ночной рубашке, я решилась открыть ему дверь? Мое поведение было неправильным. Как я могла поддаться на обман его голоса?

И разве вы не были бы смертельно оскорблены, если бы я рассказала об этом ужасном событии? Вы могли бы подумать, что у меня с ним связь, что я его любовница. Я не вынесла бы такого позора. Я не могла представить себе вашей реакции. Я не могла вынести пересудов, сплетен, всех этих любопытных глаз, многозначительных улыбок, подталкиваний локтем в бок, перешептываний, которые сопровождали бы меня на улице Хильдеберта или на улице Эрфюр.

Никто этого не узнает. Никто никогда не узнает.

На следующее утро он опять был там, покуривая возле дверей типографии. Я боялась, что у меня не хватит сил выйти из дома. Я задержалась на некоторое время, делая вид, что ищу в сумке ключи. Потом я заставила себя сделать несколько шагов до мостовой. Я подняла глаза. Он стоял передо мной. На его щеке виднелся след длинной царапины. Он пристально и откровенно смотрел на меня, гордо подбоченившись. Потом медленно провел языком по нижней губе. Я покраснела и отвела глаза.

В этот момент я его ненавидела. Мне хотелось вцепиться ему в глаза. Сколько подобных ему мужчин бесчинствуют на наших улицах, не боясь наказания? Сколько женщин молчаливо страдают, потому что они чувствуют себя виноватыми, потому что им страшно? Эти мужчины пользуются законом молчания.[16] Он знал, что я никогда не донесу на него. Он знал, что я никогда не расскажу вам об этом. И он был прав.

Где бы он теперь ни был, я его не забуду. Прошло тридцать лет, я никогда больше его не видела, но тотчас узнала бы. Я иногда думаю: что с ним теперь стало, в какого старика он превратился? Догадывался ли, до какой степени перевернул он мою жизнь?

Когда вы вернулись на следующий день, вы помните, как я сжимала вас в объятиях, как я вас целовала? Я повисла на вас, словно от этого зависела моя жизнь. В ту ночь вы овладели мной, и мне казалось, что это единственный способ уничтожить следы другого мужчины.

Через некоторое время месье Венсан исчез из нашего квартала, но с того дня я лишилась спокойного глубокого сна.

* * *

Сегодня утром Жильбер возвратился с теплым хлебом и с жареными крылышками цыпленка. Пока я ела, он постоянно бросал на меня быстрые взгляды. Я спросила, что происходит.

— Они приближаются, — коротко ответил он. — Кончились холода.

Я ничего не ответила.

— Еще есть время, — пробормотал он.

— Нет, — ответила я твердо.

И вытерла ладонью подбородок, испачканный жиром.

— Ну, тогда ладно.

Он неловко поднялся и протянул мне руку.

— Что вы делаете?

— Не хочу при этом присутствовать, — проворчал он.