Дом у скалы. Ангел, который меня оберегает - [48]

— А че ему сделается? Я его так, слегка приложил, чтобы не дергался, не мешался под ногами.

Северцев подошел к, начавшему приходить в себя, лежащему на полу мужчине. Выдернув из его брюк ремень, он ловко замотал ему руки за спиной. Мужчина взвыл и задергался.

— Захлопни пасть, гнида! — рявкнул Северцев.

— Умоляю, развяжите руки… Боль… Не могу терпеть… Прошу! — умоляюще, чуть не рыдая закричал тот.

Северцев туго затянул ремень и наклонился к корчащемуся от боли, подвывающему и скрипящему зубами пленнику.

— Скажи спасибо, что ты вообще еще жив. Не заткнешься, я это быстро исправлю, — угрожающе сказал он. Человек закусил губу и замолчал.

Северцев вернулся к Прохорову и встал напротив, насмешливо улыбаясь. Следователь чувствовал себя жалким и беспомощным, лежа в ногах у возвышающегося над ним, кажущегося из такого положения гигантом, Северцева. Он попытался подняться, но комната начала быстро вращаться и он едва не лишился сознания.

— Не дергайся мент. Лежи, — сказал Северцев. Он сунул руку за пазуху кожаной куртки. В этот миг Прохоров подумал, что сейчас этот, в сущности, тоже самый настоящий бандит достанет пистолет. Но нет, это было не оружие.

— Держи мент, дарю, — в темных глазах плясали озорные и в то же время пугающие огоньки.

На пол рядом со следователем упала книга. Небольшая, чуть больше обычного формата. В коричневом кожаном переплете, на обложке была наклеена цветная репродукция какой-то картины. Название, тесненное золотыми буквами, было, скорее всего, на немецком, а может на латышском.

Прохоров облизал пересохшие губы. Ему становилось все хуже. Нужен был врач. И полиция, забрать преступника. Пойманного, как ни прискорбно это признать, не им, а другим преступником, который, фактически, спас его жизнь. С огромным трудом Прохоров достал телефон, показавшийся ему страшно тяжелым. Пытаясь сосредоточиться, что нужно сделать, что бы позвонить, следователь уставился в экран мутным взглядом. Он заметил, что темная фигура, стоявшая рядом с ним, наклонилась.

— Придется тебе потерпеть, — почти весело сказал Северцев, вырвав из дрожащих пальцев раненого мобильный. — Авось не помрешь.

Сунув телефон в карман, он пошел к двери. Прохоров прикрыл глаза.

— Почему дом называется «У скалы»? — еле ворочая языком, спросил он.

Северцев остановился и повернулся к нему.

— В передаче, называлась, вроде, «Лучшие дома мира» случайно увидел дом, построенный прямо у скалы, — весело сказал он. Надо же мент помирает, а все вопросы задает. Какой эти следователи народ любопытный, просто ужас. — Он так и назывался «Дом у скалы». Мне понравился. Захотел такой же дом. Правда скалы не хватает, — засмеялся Северцев. А потом сказал уже без тени веселости, твердо и холодно: — Я привык, что если мне, что-то нравится, то я это получаю.

— Ну, наверное, не всегда. Правда? Невозможно получить все, что хочешь, — чуть слышно сказал Прохоров.

Северцев пристально посмотрел на него и ухмыльнулся.

— Верно, — сказал он и вышел из кабинета.

Спустившись на первый этаж, он заглянул в гостиную. Возле стены, рядом с камином стояла елка. Шары поблескивали и таинственно мерцали в тусклом свете луны, падающем из огромных окон. Подойдя к елке, Северцев провел рукой по колючим иглам. В воздухе пахло хвоей. Северцев не любил Новый год. Никогда не наряжал елку. А сейчас даже немного пожалел об этом. Красиво. Он улыбнулся. Достав из кармана небольшую коробочку, он поставил ее под елкой. «С Новым годом…»

Дойдя до фермы, он позвонил в службу спасения. Закончив разговор, он бросил телефон в снег и пошел к машине, укрытой от посторонних глаз в полуразвалившемся сарае.

Глава 15

Боря Бобров включил диктофон.

— Двадцать девятое декабря. Допрос начат в одиннадцать часов семнадцать минут.

Допрос проводят: следователь Бобров Борис Александрович и следователь Синицын Александр Валентинович.

— Назовите полностью свое имя.

— Рутков Владислав Андреевич, — безжизненным голосом ответил обвиняемый.

— Назовите дату и место рождения.

— 24 октября 1992 года.

— Вы подозреваетесь в совершении двух убийств, в соучастии совершения еще одного убийства, покушении на убийство сотрудника следственного одела прокуратуры, незаконном проникновении, преступном сговоре…

— Я хочу все рассказать, — все также равнодушно сказал подследственный.

— Хорошо. Если у нас будут возникать вопросы в ходе Вашего признания, мы их зададим. Вы ведь хотите сделать признание, я Вас правильно понял?

— Да.

— Прошу. Все, что Вы скажете, будет записано.

— Да, я понимаю, — сидящий напротив следователей облизал пересохшие губы. — Вся эта история началась три месяца назад.

Бобров хотел что-то спросить, но передумал. Решив, что пусть подозреваемый сначала расскажет все. А то еще передумает и вообще откажется говорить. Бывает такое.

— Так получилось, что я должен был большую сумму денег. Очень большую. Проиграл в карты. Я ломал голову, где взять денег. Даже хотел украсть, на работе. Снять со счета, а потом как-нибудь вернуть. Ждал подходящего момента, но тут вдруг, человек, которому я был должен, позвонил мне и сказал, что я должен вернуть долг немедленно. Полностью. Денег у меня не было. Я попытался объяснить, что в течение месяца все верну. Но он сказал нет. Что с этого дня идет процент, за каждый день задержки. Каждый день десять процентов от суммы долга. И, что у меня три месяца. Если до нового года я все не отдам, то мне конец. Я знал, что это не пустая угроза. Это серьезный человек. Страшный. Я запаниковал. Даже хотел из Москвы уехать. Только не знал куда. Боялся, что меня все равно найдут. А через неделю после звонка, ко мне, в баре подсел человек. Он сразу сказал, что знает о моей проблеме и может помочь. Я даже не стал спрашивать, откуда ему известно, что я должен денег. По нему было видно, что он связан именно с такими людьми, как тот, кому я должен. У меня не было выхода, и я согласился. Спросил, что я должен сделать. Ясно же, что он не просто так решил мне помогать. Что-то ему от меня нужно. Он улыбнулся и сказал, что от меня требуется сущий пустяк. Нужно следить за моим шефом и докладывать обо всем, что я узнаю. Насчет денег, которые я должен был отдать, он сказал, чтобы я не беспокоился. Когда я выполню то, что ему нужно, я смогу расплатиться полностью и еще мне самому останется немало.