Дом у кладбища - [12]

– Как? Как вас угораздило?

– Милок, мне уже шестьдесят лет. Я уже немолодой, да и эти проклятые ступеньки…

– Сильно ушибся-то? – Лиза помогала ему встать, но тщетно.

Феликс осторожно спускался по повету, но одна из половиц вдруг прогнулась, он оступился и чуть не полетел вниз, вслед за Александром Михайловичем. Он осторожно ступал, держась за перила. Его стала пробирать дрожь. Что, если дверь снова захлопнется? И сжал в руке ключи. Да, повет вряд ли ремонтировали. Феликс нагнулся, чтобы протянуть руку пострадавшему. От полученных травм тесть едва мог держаться на ногах. Пришлось взвалить его на спину.

– Сейчас, сейчас, я сделаю перевязку и приложу лёд, – хлопотала Лиза.

– А что скажет Виолетта Михайловна?

– Я ей всё объясню, – сказал Александр Михайлович.

Они поднялись по злополучной лестнице наверх. Феликс шёл впереди, сзади шла Лиза, а между ними на заплетающихся ногах шёл Александр Михайлович. Так и есть, дверь захлопнулась. Легранский начал теребить в руках ключи. Нет, не этот, но наконец ключ был найден. За дверью уже стояли Виолетта Михайловна с Лианой.

– Что тут произошло?

– Папа? – удивлённо спросила дочь. – Ты не ушибся?

Он тихо простонал в ответ.

– Нет, дорогая, тебе показалось, наверное, – раздражённо ответил он.

– Прости меня, пожалуйста. Сейчас мы с мамой поколдуем, и всё пройдёт.

Отец шёл, хромая на одну ногу. Дочь, любя и нежно, поддерживала его под руку.

– Будь ты проклята, эта старая развалюха! – заорал Александр Михайлович.

Его привели в спальню и уложили в постель. Он по-прежнему стонал и охал. Все собрались около кровати. Лиза принесла лёд и перевязку.

– Тебе уже лучше, дорогой? – жена осторожно поцеловала его в лоб. Он стонал, и эхо разносило его проклятья по коридорам и комнатам. Ему было нестерпимо больно.

– В кладовке стоял старый стол, и я, не удержавшись, рухнул головой прямо на ножку дубового стола. Он содрогнулся, и на меня посыпался разный хлам. Рядом стояли лопаты. Я задел их ногой. Они тоже посыпались на меня. С верхней полки упал графин, и расколовшиеся черепки оцарапали мне руку.

Из раны сочилась кровь, но боль стала медленно проходить. Ему стало лучше, и он повеселел, а вместе с ним и все остальные. Виолетта Михайловна сидела у кровати больного и держала лёд. Про клад в стене все забыли.

– У меня всё плывёт перед глазами, – стонал пострадавший. – Голова не моя…

– Сейчас, сейчас полегчает.

В этот момент часы пробили семь.

– Мы забыли про тайник!

– Тайник!

Они посовещались, и было решено отложить на завтра, но Феликс решил всё сделать по-своему. На всякий случай он решил ещё раз всё проверить. Настоящий детектив ничего не должен упустить из вида. Он отодвинул со лба перепутанные волосы и отправился осмотреть дом. Загадка может скрываться где угодно. Старые часы? Кому придёт в голову искать что-то за старыми часами? Но если таковые и найдутся, то распутают это странное и коварное дело. Ничто ещё не ускользало от моего взора, хотя даже я не застрахован от ошибки. Внимательность может принести неплохие дивиденды. Феликс размышлял и медленно поднимался наверх, рассматривая картины, висящие вдоль лестницы. Раньше здесь, наверное, жили короли, играли в покер, занимались любовью… А мы… немного похожи на них. Видимо, здесь в стародавние времена жил владелец этого каменного сооружения граф де Труаль со своей возлюбленной Розалиндой. Они любили друг друга, оставив нам память о себе и своей любви.

Он прикоснулся к позолоченной раме одного из портретов и подумал, что неплохо бы обыскать здесь каждый камешек, но решил сначала вернуться в гостиную. Нет, я должен это сделать сегодня. В кладовой он взял кирку и ещё несколько старых инструментов, которые сейчас уже утратили название. По всему дому по-прежнему разносились гулкие стоны, эхо доносило обрывки фраз, похожие на предсмертные крики умирающего. Феликс стоял перед камином в гостиной и держал в руках кирку. Он никак не мог решиться. В голове звучало это страшное слово «проклятье». Как, вы ничего не знаете о проклятье? Кто потревожит дух усопшего, того ждёт страшная кара. Он вспомнил того человека близ кладбища. Он поплевал три раза через левое плечо и стал срывать старые пожелтевшие обои. Под обоями действительно был тайник. Он взял молоток, похожий на старинную кувалду, и изо всех сил ударил ей по стене. В доме гулко пронеслось эхо. Старательно заделанное отверстие в стене начало поддаваться. Легранский сунул руку и вытащил пачку писем, а за письмами стояла разбитая ваза. Он вытащил её и медленно выдохнул. В разбитой вазе было порванное колье, тоже в крови. По комнате сразу распространился запах какой-то серы. У него закружилась голова, и он хлопнулся на тахту так, словно его сморила усталость. Он взял в руки вазу, а связанные старой бечёвкой письма положил рядом.

В комнату вошла Лиана.

– Чайник совсем остыл… Что это у тебя?

– Я совсем забыл про чай.

Изумруды и рубины мерцали в тусклом вечернем свете.

– Нам сказочно повезло… – с придыханием сообщил Феликс. – Письма Розалинды и Даниэля, но украшения… украшения тоже в крови, похоже, что их обоих убили. – В гостиной воцарилось молчание.