Дом там, где сердце - [66]

Когда они наконец остались вечером одни, Локлейн преподнес ей подарок, который изготовил специально для нее, – малень­кую резную шкатулку, инкрустированную шпоном. На шкатул­ке были изображены фонтан и цапля, сделанные с помощью инкрустации и латуни.

– О Локлейн, она просто совершенна, – у нее захватило дух, а на глазах выступили слезы. – Никогда в жизни не видела ничего прекраснее. Похоже на водопад в Гленкаре. Не то чтобы мне нужно напоминание о нем, но теперь я смогу сохранить дорогие воспоминания навсегда.

– Я рад, что тебе понравилось, – пробормотал Локлейн, целуя ее в лоб.

– Только жаль, что у меня нет ничего ценного, чтобы по­ложить в нее, – вздохнула она.

Локлейн молча смотрел в пол. Он распекал себя за то, что был таким идиотом. Подарок будет только напоминать ей о том, что она потеряла.

– Не стоило так беспокоиться. Тэйдж был прекрасным по­дарком, и, конечно же, кофе, – она поцеловала его в губы.

– У меня для тебя еще один подарок, – с улыбкой сказал он.

– Да, и где же он может быть? – поддразнила она, лукаво протягивая руки к его карманам.

– Ну, тогда будет два подарка, – все с той же улыбкой от­ветил он, – но сначала ты должна принять первый, прежде чем получишь второй.

В этот момент в дверь постучали, и Брона с Шерон внесли одну из больших ванн, а другие женщины из кухни – чайники с кипящей водой.

– Личное купание? – воскликнула она. – Нет, право же, это уже слишком.

– Ничуть, – убедила ее Шерон. – С днем рождения, Мюйрин, и всех благ. Наслаждайтесь ванной, ведь вам не придется принимать ее в старой кухне, где вечные сквозняки и десятки женщин кричат, что подошла их очередь.

– О Локлейн, как мило, что ты об этом позаботился, – сказала она, потянувшись к нему, чтобы поцеловать в щеку, когда они снова остались одни. – Ты примешь ее со мной?

– Конечно. Ты даже можешь искупать этого зловонного зве­ря, раз уж у тебя есть такая возможность, – засмеялся Локлейн, глядя на Тэйджа, который в недоумении переводил взгляд сво­их больших карих глаз с одного на другого, размышляя, что за интересное деяние он сотворил на сей раз, чем так угодил сво­им хозяину и хозяйке.

Локлейна привлекла идея забраться в большую ванну вместе с Мюйрин, но он хотел, чтобы она сама насладилась этим удо­вольствием как можно больше. Сдерживая страстное желание, Локлейн читал Мюйрин стихи из сборника эпохи Возрождения, который она нашла в библиотеке и прихватила с собой, а она тем временем отмокала в ванне, пока кожа ее не покрылась пупырышками.

Мюйрин с удовольствием обнаружила, что их вкусы совпа­дали, и они живо обсуждали своих любимых авторов, пока она сидела, расслабленно откинувшись в ванне.

Наконец он встал со стула и потянулся за кувшином на ма­леньком столике у кровати. Он налил в него немного горячей и холодной воды и попросил наклониться, пока он вымоет ей голову.

– Мне всегда было интересно это почувствовать, – нежно сказал он, массируя ее голову медленными, чувственными дви­жениями своих сильных пальцев. Затем предложил: – Сядь.

Его мыльные руки продолжали двигаться вверх и вниз по ее спине, пока она не вздохнула с безудержной страстью. Она бук­вально чувствовала, как у нее закипает кровь, и от каждого его прикосновения, от каждого поцелуя готова была взлететь. Он тщательно промыл ее волосы, убедившись, что мыло не попало ей в глаза, и по-турецки обмотал полотенцем ее голову.

С дрожащими коленками Мюйрин еще раз ополоснула себя и вылезла из ванны. Она надела платье и добавила в ванну горя­чей воды.

– Теперь твоя очередь, – сказала она с блеском в аметисто­вых глазах.

Она намылила его голову и спину, пытаясь повторить то, что делал он, но Локлейн запротестовал:

– Сегодня же твой день рождения. Не стоит так суетиться.

– Нет, стоит. Ты заслуживаешь, чтобы тебя баловали и сей­час, и потом, – прошептала она на ухо, промывая его волосы и начиная натирать ему спину и грудь.

Ее руки погружались в ванну все глубже, дерзко лаская его, пока он не почувствовал, что теряет самообладание.

– Любовь моя, это чудесно, честное слово, но мне хочется, чтобы у тебя была особенная ночь. А этого не получится, если ты сейчас же не остановишься, – смущенно сказал он, упорно сопротивляясь ей.

Мюйрин одарила его продолжительным поцелуем в губы.

– У меня уже был прекрасный день и прекрасная ночь. Каж­дая ночь с тобой прекрасна. Тебе следовало бы это знать.

И снова Локлейн, поднимаясь в ванне, когда она подошла, чтобы вытереть его досуха, подумал вдруг, не распутна ли она по натуре. Она за руку отвела его в постель, призывно похло­пала его и слегка отодвинулась, чтобы снять халат и повесить его на спинку стула. Он потянулся было, чтобы задуть свечи, но она попросила:

– Нет, я хочу тебя видеть, я хочу попробовать тебя.

Локлейн был слегка шокирован, но скоро погрузился в водо­ворот собственных желаний, пока Мюйрин повела его по тро­пинкам, которых они не изведали раньше. Он боролся, чтобы ответить ей поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, и каждое прикосновение руки, губ и языка увеличивало его желание так, что его начало лихорадить, пока наконец они не слились в еди­ное целое.

Взаимный всепоглощающий экстаз потряс обоих до глубины их сущности. Они утомленно откинулись на спину и лежали, пока прохладный весенний воздух охлаждал их обнаженные тела. Мюйрин наконец вытянулась, чтобы подтянуть одеяла к их раскаленным телам, и прижала его, так что его голова ока­залась у нее на груди.