Неизвестно, сколько еще времени Ано мог бы распространяться на тему стрелы. К счастью, Джима Фробишера избавили от продолжения стук входной двери внизу и звуки голосов в коридоре.
– Комиссар! – сказал Ано и быстро спустился по лестнице.
Джим слышал, как он что-то долго и тихо говорил, несомненно объясняя положение вещей. Ибо, приведя комиссара и доктора в комнату наверху, он представил им Джима как человека, о котором они уже знают:
– Это тот самый мосье Фробишер.
Участковый комиссар, значительно моложе и проворнее Жирардо, кивнул Джиму, устремил взгляд на скорчившуюся фигуру Жана Кладеля и прищелкнул языком, будучи не в силах сдержать отвращение.
– Малоприятное зрелище, – заметил он.
Ано снова подошел к бюро к аккуратно завернул в бумагу наконечник стрелы.
– С вашего позволения, мосье, – церемонно обратился он к комиссару, – я возьму это с собой под мою ответственность. – Детектив положил наконечник в карман и посмотрел на врача, склонившегося над трупом. – Я не хочу вмешиваться, но был бы рад получить копию медицинского заключения. Думаю, мне это поможет. Скорее всего, убийство было совершено способом, указывающим на конкретное лицо.
– Разумеется, вы получите копию, мосье Ано, – откликнулся молодой комиссар вежливым, но сугубо официальным тоном.
Ано положил руку на плечо Джима.
– Нам надо идти, друг мой. Да-да, несмотря на дружеские протесты мосье комиссара. Это не наше дело. Пошли! – Он подвел Джима к двери и повернулся. – Повторяю: я не хочу вмешиваться, но вполне возможно, что на ставнях и подоконнике окажутся следы пальцев убийцы. Этот зверь достаточно осторожен, но мог оставить их в спешке.
Комиссар был преисполнен благодарности.
– Мы, безусловно, уделим внимание подоконнику и ставням.
– Я могу рассчитывать на копии отпечатков пальцев, если их обнаружат? – спросил Ано.
– Они будут в вашем распоряжении при первой же возможности, – кивнул комиссар.
Джим жалел, что мосье Беке не присутствует при этом маленьком обмене любезностями. Комиссар и Ано старались не наступать друг другу на ноги, при этом достаточно решительно оберегая собственные ноги. Мосье Беке наслаждался бы корректностью их манер.
Ано и Фробишер вышли на улицу. Никто из соседей, по-видимому, не проснулся. У двери стояли двое полицейских. Улица Гамбетта по-прежнему спала, не проявляя никакого интереса к преступлению, происшедшему в одном из ее наименее респектабельных домов.
– Я отправляюсь в префектуру, – заявил Ано. – Мне предоставили маленький кабинет с диваном. Я хочу отнести туда наконечник, прежде чем идти в мой отель.
– Я пойду с вами, – сказал Джим. – После этой ужасной комнаты прогулка на свежем воздухе явится облегчением.
Префектура находилась почти в миле от улицы Гамбетта. Ано проводил Джима в кабинет с сейфом в стене.
– Пожалуйста, присядьте. Можете закурить, – предложил детектив.
Ано пребывал в настолько подавленном настроении, так непохожем на его обычную оживленность, что Джим Фробишер только теперь понял, какие огромные надежды он возлагал на разговор с Жаном Кладелем. Детектив отпер сейф и принес на стол несколько конвертов разного размера, копию трактата и свою зеленую папку. Сев напротив Джима, он начал открывать конверты и раскладывать в ряд их содержимое, когда дверь отворилась и вошел жандарм. Отсалютовав, он приблизился к столу с листом бумага в руке.
– В девять вечера поступил ответ по телефону из Парижа, мосье Ано. Они говорят, что это может быть названием нужной вам фирмы. Она находилась на рю де Батиньоль, но перестала существовать семь лет тому назад.
– Да, так и должно было произойти, – мрачно отозвался Ано, беря у жандарма бумагу. – Да-да, несомненно, это то, что надо.
Взяв конверт с полки над столом, он положил туда бумагу и написал на нем многозначительное слово «Адрес», после чего посмотрел на Джима.
– Поистине, это рок! Мы все сильнее убеждаемся в том, что имело место убийство и как оно произошло. Мы можем даже догадаться о мотиве. Но мы ни на дюйм не приблизились к подлинному доказательству того, кто именно его совершил. Впрочем, я был глуп, употребив слово «рок». Не судьба, а ум, хладнокровие и дерзость преступника останавливают нас в самый последний момент и делают из меня идиота!
Ано яростно чиркнул спичкой и закурил сигарету. Фробишер попытался его утешить:
– Да, но мы имеем дело с умом, хладнокровием и дерзостью отнюдь не одного человека.
Детектив бросил на него резкий взгляд.
– Объяснитесь, друг мой.
– Я думал над этим с тех пор, как мы покинули улицу Гамбетта. Больше нет сомнений в том, что миссис Харлоу была убита в Мезон-Гренель. Но ее убийство было результатом деятельности целой шайки. Как иначе можно объяснить сегодняшнее убийство Жана Кладеля?
На лице Ано мелькнула улыбка.
– Да, вы пробыли на арене четверть часа, – сказал он.
– Значит, вы со мной согласны?
– Да! – Детектив снова помрачнел. – Но мы не можем наложить руки на эту шайку. Мы теряем время, которого, боюсь, у нас уже не осталось. – Он поежился, словно от холода. – Да, я очень напуган и обеспокоен.
Его страх передался Фробишеру. Джим не понимал, чего именно боится Ано, однако, сидя в ярко освещенном кабинете, чувствовал присутствие злых сил, настолько причудливых и гротескных, словно какой-то древний дижонский мастер высек их изображения на колоннах собора. Он тоже вздрогнул.
