Дом - [93]

Юэль не меняется в лице. Ждет в тишине, боится перебить Веру – а вдруг она передумает?

Нижняя губа старушки подрагивает.

– Это была не Дагмар. Это он заставил ее говорить все те вещи.

– Меня он тоже обманул, – признается Юэль.

Вера тяжело вздыхает. Храбро смотрит на него.

– Теперь мы хотя бы от него избавились, – говорит она. – Он же добился того, чего хотел.

Юэлю кажется, будто к спине прикасаются холодные пальцы. Он смотрит на окно. Штора развевается.

Всего лишь ветер.

– О чем это вы? – спрашивает он.

– Он и твою маму обманул, – говорит Вера.

– Как?

– Ей пришлось умереть, чтобы он стал свободным.

– Свободным?

Вера кивает.

Бедная мама.

Она напрасно пожертвовала собой ради него и Нины?

Юэль сглатывает:

– Куда он делся?

– Не знаю, – говорит Вера. – Иногда он здесь, но нас не трогает. И всегда исчезает снова.

Юэль смотрит на нее. Нужно собраться с духом, чтобы задать вопрос:

– Он теперь во мне? Это я?

Но Вера решительно мотает головой:

– Нет. Ты был слишком сильным.

Дагмар причмокивает в постели. Посасывает десну.

Нина.

Он теперь в Нине?

Поэтому она так быстро согласилась с мыслью убить маму?

Нина

Что-то ее разбудило. Дневной свет за опущенными рулонными шторами. Щебет птиц. Но в доме тихо. Нина смотрит на лампу, которая теперь всегда включена в спальне. Убеждается, что лампа не мигает. Садится в постели. Оглядывает стены в поисках жирных пятен.

Нина снова кладет голову на подушку. Закрывает глаза. Пытается вернуться в забытье сна, но страшные картины уже проникли в ее сознание. Моника в коридоре. Кровь. Бледные глаза, смотрящие на лампы на потолке.

Ей никогда от них не избавиться.

Маркус спрашивает, как она себя чувствует, как все было, что на самом деле произошло. У Нины нет ответов. Она отказалась от предложения Элисабет предоставить ей помощь психолога. Какой в этом смысл? Она все равно не может рассказать правду.

На первом этаже звонят в дверь. Нина открывает глаза. Понимает, что ее только что разбудил звонок. Неохотно встает с кровати. Надевает мягкие штаны и спускается по лестнице.

Проходя мимо окна на кухне, видит рядом с домом старый «нисан» Моники. Внезапно ей становится тяжело дышать. Нина раздумывает о том, чтобы подняться и снова лечь в постель. Спрятаться от мира!

Снова звонок. Нина выходит в прихожую и открывает дверь.

Бесцветные глаза Юэля – глаза Моники – изучающе смотрят на нее.

– Что-то случилось? – спрашивает Нина.

– Не знаю. Мы можем поговорить?

В машине на пассажирском сиденье стоит коробка с вещами Моники, и Нина понимает, что он приехал из «Сосен».

Грудь словно сдавливает железным обручем.

– Не возражаешь, если поговорим вон там? – спрашивает Нина. – Мне нужен свежий воздух.

– Конечно. Маркус дома?

– Нет. На работе.

Они вместе идут в сад. Трава под ее босыми ногами свежая и сочная. Скоро придет время ее подстригать. Что бы ей ни приходилось переживать, трава продолжает расти как ни в чем не бывало. Она материальная. Настоящая.

– Какая идиллия у вас тут, – говорит Юэль, когда они сели в садовые кресла.

Нина кивает. Смотрит на блестящую гладь воды в заливе.

Возможно, это только декорация. Возможно, это все ненастоящее.

От этой мысли у Нины кружится голова. Она замечает, что крепко вцепилась в подлокотники, как будто иначе может свалиться с земного шара.

Она никогда не забудет просветление, которое случилось в квартире Г6 от того, сколько всего скрывается под лакированной реальностью.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Юэль.

Он щурится от солнца, но продолжает изучать Нину, словно хочет зарегистрировать каждое ее движение, малейшее изменение мимики.

Или ей просто кажется. Может, она уже разучилась взаимодействовать с другими людьми. Маркус – единственный, с кем она общалась после той ночи в «Соснах», и даже его избегала как могла.

– Я не знаю, как с этим жить, – признается Нина. – Кажется, я абсолютно разбита.

– Я тоже. Хотя в принципе я привык к таким ощущениям.

Нина устало улыбается.

Внизу у воды мычит корова. Кричат чайки.

Действительно кричат? Они и правда существуют? – Ты была на работе с тех пор… с тех пор, как мы там были? – спрашивает Юэль.

Нина мотает головой.

– Но ты был, да? – спрашивает она. – Что случилось? Юэль наконец отводит взгляд. Смотрит на свои руки:

– Я говорил с Верой. Она сказала, что попутчик никуда не делся. Что маме пришлось умереть, чтобы он обрел свободу.

Слова постепенно проникают в Нинин мозг. Она вцепляется в подлокотники кресла:

– Значит, попутчик хотел, чтобы Моника умерла? Таким все время и был его план?

– Кажется, да.

Как она могла подумать, что перехитрила существо в кровати?

Все опять переворачивается с ног на голову. Уцепиться не за что, опоры нет.

– Но в конце это ведь была Моника, да? – испуганно спрашивает Нина. – В коридоре. Я видела разницу.

Видела же?

Это должна быть Моника. Единственное, в чем Нина смогла найти утешение, это в мысли о том, что в конце концов Моника обрела покой.

– Да, – отвечает Юэль. – Это была мама.

Облегчение настолько сильное, что слезы наворачиваются у Нины на глазах.

– Попутчик нашел новое тело, – продолжает Юэль. – Это человек, который иногда бывает в «Соснах».

И Нина понимает, почему он только что так внимательно на нее смотрел. Железный обруч снова сжимается.