Дом со звездной крышей - [17]

Но Марко прекрасно понимал, что Кира не станет обсуждать с ним своего любовника. Именно так он про себя называл Костю. Да и что он мог спросить?! Он прекрасно видел тогда в Тивате в доме Йованки, что Кира влюблена. Разве мог он что-то сделать, изменить? Но когда Кира уехала в заповедник, а Костя улетел в Москву, Марко твердо решил поддержать Киру, быть с ней рядом и если получится, убедить ее остаться с ним в Тивате.

Горная дорога петляла и извивалась, Кира перестала задавать вопросы и задумчиво смотрела в окно. Был конец октября, в Черногории еще стояла золотая осень. Через всю страну с запада на восток и с севера на юг тянулись леса, одетые в праздничный наряд. Природа не жалела для Балкан цветов и красок: изумрудные реки, лазурное небо, золото, пурпур, янтарь и зеленый бархат лесного убранства окружали дорогу. Кира смотрела в окно, щурилась от солнца, медленно плывущего за горизонт, улыбалась.

– Красиво, – тихо сказала она. – Это моя шестая осень в Черногории, и каждый раз я поражаюсь тому, как тут сказочно красиво.

Марко с любопытством посмотрел на подругу:

– Тебе ещё не надоело? Не хочешь вернуться?

– Куда? – удивилась Кира.

Он помолчал, обдумывая, стоит ли говорить о своих опасениях, и все же сказал:

– В Москву.

Кира покачала головой.

– Нет, Марко. Я люблю эту страну, мой дом, работу, тебя, Йованку и Момо. Куда я от вас?

Мужчина промолчал. Он точно знал куда, а вернее к кому может уехать Кира, но говорить об этом не стал.

Незаметно на дорогу, лес и горы опустился вечер, а Кира и Марко добрались до Тивата.

Когда машина Марко въехала во двор родительского дома, там уже праздновали годовщину свадьбы. Посреди поляны перед домом стоял большой стол, уставленный вазочками, корзинками, тарелками и блюдами. Рядом на небольшом столике дожидались своего часа пузатые бутылки с домашними настойками и наливками. В саду за ветки грушевых и сливовых деревьев предусмотрительная хозяйка зацепила гирлянду из небольших лампочек. Они освещали двор и сад мягким, почти сказочным светом, создавали уют и праздничное настроение.

За столом сидел Момо в нарядной белой рубашке и веселая Йованка в длинном синем платье. Кира никогда не видела этих двоих такими нарядными. Она вышла из машины и поспешила к ним, чтобы скорее поздравить с радостным событием.

Во дворе уже собрались гости, как всегда на праздничный ужин позвали всех, кто был рядом и хотел провести здесь вечер. Близкие друзья, соседи, последние в этом сезоне постояльцы, родственники и знакомые, – все праздновали вместе с Розичами их годовщину.

Вечер выдался на удивление теплый. Солнце давно село, с моря дул легкий прохладный ветер, но в саду было тихо и безветренно. После высокогорного Жабляка, куда уже добралась холодная осень, Тиват казался жарким курортом.

Кира сидела в просторном плетеном кресле, накинув на плечи плед и поджав под себя ноги. Она смотрела по сторонам, прислушивалась к разговорам и вспоминала тот августовский вечер, когда они приезжали сюда с Костей. Как он с интересом разглядывал гостей, пробовал национальные блюда, смеялся, слушая местные байки, и то и дело искоса поглядывал на Киру.

Девушка вздохнула. Кира думала о том, что счастье все-таки очень странная штука. Его намного труднее построить с кем-то, чем обрести в одиночку. Кира вспоминала свой рецепт счастья: сжечь все мосты, чтобы полыхали по ярче, приехать в новое, красивое место и начать строить новую жизнь: понемногу, по чуть-чуть кирпичик за кирпичиком. Построишь один этаж, полюбуешься, разглядишь эту новую жизнь со всех сторон и почувствуешь себя счастливым. Говорят, такого счастья надолго не хватает, но Кира продержалась почти пять лет. А теперь, что со всем этим делать? Как перестать тосковать? Как вернуться в прекрасную радостную жизнь, в океан веселья и солнца? Ответов на эти вопросы девушка найти не могла.

Она упрямо тряхнула головой, отогнала мрачные мысли, снова прислушалась к разговору за столом. Йованка со смехом рассказывала о своей молодости, о том, как встретила в порту Момо. Молодой моряк, высокий, статный, широкоплечий, тогда еще просто матрос на небольшом торговом судне, плавающем по всему миру, он сразу пообещал девушке, что станет капитаном. Момо красиво ухаживал: дарил цветы и подарки, привозил из дальних стран диковинные украшения, не дорогие, но необычные, на зависть всем подругам Йованки.

Вечерами, когда корабль Момо стоял в порту, он и Йованка гуляли по ночному городу, сидели в ресторанах, ходили на танцы. Они строили планы на жизнь, разговаривали. В конце концов, горянка сдалась и согласилась стать женой будущего капитана дальнего плавания. Потом Йованка вспоминала, как родились сыновья погодки, как она растила мальчишек по сути одна без мужа, бегала вместе с подросшими мальчиками встречать папу на причал. Он, как и обещал, стал капитаном, и теперь еще меньше бывал дома. Женщина вспомнила и о том, как Момо вышел в отставку, получил землю, как они строили гостиницу, жили чуть ли не на голом фундаменте.

Кира повнимательнее присмотрелась к Момо, он слушал Йованку с нежной полуулыбкой. Может у него и была своя версия событий, но рассказывать ее он явно не собирался. Казалось, ему даже нравился этот былинный рассказ об одинокой сильной горянке, которая своими руками и силами вырастила двух сыновей, построила отель, разбила сад и разве что страну не подняла с колен. Впрочем, это пока. Какие ее годы?!