Дом - [8]
В тот день я еще не знала, что отныне Оксана и Сергей станут моими друзьями, что их акварели будут окружать меня везде — дома, на работе. Что выпадет мне счастье подарить им мои любимые крымские места — Старый Крым и монастырь Сурб-Хач. Что в ледяном феодосийском декабре сердце согреют три фотографии, присланные ими из Петербурга. На них мы счастливые, загорелые сидим у домика смотрителя монастыря. За спиной — лес, а впереди, казалось, будет бесконечный сентябрь, залитый до краев солнцем.
Но время не остановилось. Оно неслось с невероятной скоростью. И лишь в акварелях, казалось, остался город с бесконечно синим небом и стройной архитектурой, рожденный талантом двух художников.
Каждое новое лето они приезжали вновь. И опять открывали для себя Восточный Крым, странствуя по Карадагу и обширной Коктебельской долине.
В августе мы обычно уезжали в Старый Крым, в домик Грина. А дальше наш путь лежал в монастырь Сурб-Хач. А затем лесными тропами — в Щебетовку, далее — на Биостанцию.
В 1998 году я открыла для себя еще одну сторону их творчества — литографии, выполненные Оксаной и Сергеем в Петербурге, в мастерской академии.
Оксана — участница выставки студентов академии имени Мухиной в Гамбурге. Ее дипломная работа — книга одного стихотворения (И. Бродский. «Представление») — признана лучшей среди художников-графиков выпуска. Обложку юбилейного альбома академии, выпущенного в 1997 году, украшает именно ее произведение. Крымская тема звучит в ее преддипломном проекте, посвященном «солнцу русской поэзии» и названном «Пушкин и Крым». Художницу ждет большое будущее. Талант, трудолюбие, поиск новых сюжетов, оттенков акварели говорят о редком даре и больших победах. Собрав десятки ее работ (масло, акварель, сепия, графика), я не устаю удивляться силе и многообразию таланта. И главное — прекрасной, щедрой душе, вложенной в каждую работу.
Феодосия открылась художникам не сразу: вначале заворожив изгибом ночного залива, огнями набережной, замысловатыми виллами начала XX века, где готика соседствует с мавританским стилем. И лишь затем, после знакомства со старожилами, открыв свои тайны, свое «Я», свою душу: караимскую и армянскую слободки, церкви на Карантине и их удивительные судьбы; древнее кладбище с разбитыми мраморными плитами, высоко над городом; пустынность Двуякорной бухты; рдяность заката у генуэзских башен.
Увиденное ложилось в души художников, переплавлялось временем, узнаванием Крыма. Оттачивалось мастерство. Неудивительно, что любовь к новообретенной родине вначале жила в акварелях. Редкая изобразительная техника — тушь, акварель — позволила передать все краски крымской природы и утонченность архитектуры древних приморских городов. И вот уже в Петербурге родились двенадцать крымских литографий Сергея и Оксаны. Они уже заняли приметное место в художественной биографии Крыма в великолепном ряду полотен Богаевского, Волошина, Барсамова.
Персональные выставки (зимой — в залах Петербургской академии, а летом — феодосийские и коктебельские импровизированные вернисажи) уже снискали немало поклонников творчества Ломако и Хейлик. Их акварели, миниатюры маслом, волшебная графика имеют завидный успех и у тонких ценителей живописи, и у капризных искусствоведов, и у «новых русских», создающих свои коллекции. Осенью 2000 года они переехали в Киев. Их работы полюбились и на Андреевском спуске, и в администрации Президента Украины. Сюжетами новых работ стали повести Гоголя, киевские соборы и улочки.
Лето 2001-го было последним, когда Оксана и Сергей дарили нас своей дружбой, своей красотой, своим талантом. Они уехали в Киев 10 августа, а 20 августа у них родился сын Остап. В сентябре в Издательском доме «Коктебель» вышла моя книга «Дорогами Киммерии» с их графическими работами, задуманная нами несколько лет назад. В планах на следующее лето был маршрут по всей прибрежной полосе Южного берега и возвращение в наши любимые уголки Крыма — Карадаг, Старый Крым, Коктебель, Двуякорную бухту.
И вдруг из Киева пришла страшная весть: 1 апреля 2002 года скончался Сергей Ломако. Накануне, 28 марта, ему исполнилось тридцать девять лет…
Сергей всегда с нетерпением ждал феодосийские новости и свежие выпуски газеты «Феодосийский альбом». Письма, звонки крымских друзей переносили его в любимый город. В конце марта, после трех недель в больнице, он твердо решил: надо переселяться в Феодосию. В начале апреля город принял бы трех новых жителей — Сергея, Оксану и Остапа. Но первое апреля стало черным днем.
Я не могу представить Феодосию без Сергея Ломако. Без его жизнелюбия, без его песен, акварелей, устных рассказов о путешествиях по Грузии и Армении, без его ночных заплывов далеко в открытое море. Его карие глаза светились любовью к людям, сердце билось быстрее, словно подгоняя хозяина не останавливаться ни на секунду. Он одаривал людей своим редким ощущением счастья и бесконечной любви к этому миру.
2002 год
Судьба Николая Лезина
Еще богат Крым полузабытыми, но великими именами! Николай Лезин — одно из этих имен. Поэт, краевед, учитель. Для Судака и множества гостей крошечного городка в Восточном Крыму — неотъемлемое, прекрасное имя старожила, поэта, замечательного экскурсовода.
